Летом дождь совершенно особенный — задорный, теплый, накрученный неистовством грома. Он не падает каплями, не льется струями, а обрушивается потоком и тут же, превращаясь в пар, убегает с разогретого асфальта обратно в небеса. Поток машин вяло струился в русле Садового кольца. Щетки сгребали воду с лобового стекла. Видимость совсем ухудшилась, и Андрей снизил скорость. Достал мобильник, набрал номер. — Слушаю, — донесся безразличный женский голос, низкий и глубокий. — Алло, — сказал он в трубку мобильника. — Будьте любезны, пригласите Алену. — Это я. — Вы мне высылали резюме по Интернету, — сказал Андрей. — Если не передумали, могу пригласить вас на собеседование. Завтра устроит? — Да, — оживившись, ответила Алена. — Тогда записывайте. Метро «Савеловская», там один выход. Возле вокзала автобусная остановка. Проезжаете до следующей и через квартал увидите большое желтое здание. Войдете в центральный вход и на вахте скажете, что к Валентину Знобину. Вам объяснят, куда пройти. — Записала. — Хорошо, в семнадцать часов я вас жду. До свидания. Андрей дал отбой и бросил телефон на правое сиденье. Голос девушки его заинтриговал, в нем не было надоевших подобострастных ноток, какие звучат в голосах людей, жаждущих устроиться на работу. Чутьем охотника Андрей различил в ее интонации вызов, и это раззадорило его сильнее обычного. Дождь ударил с новой силой, пришлось включить фары. Миновав Крымский мост, Андрей припарковал машину у обочины, расслабленно откинулся на сиденье и, взяв телефон, набрал другой номер. — Валька, привет, — бодро начал Андрей. — Ну, — буркнул Валька. — Завтра в пять мне нужен твой офис. — Андрей сделал вид, что не заметил недовольного тона собеседника. — Не могу. У меня переговоры в Черноголовке. Ты же знаешь, какая с позавчерашнего дня обстановка! — Блин, Валя, раз в сто лет тебя о чем-то прошу! — Иди ты на фиг! — Валька повысил голос. — Опять решил кого-то развести? Слушай, если у тебя с этим делом проблемы, снял бы проститутку. Это и тебе проще, и людям бы жизнь не портил. — Кого ты имеешь в виду? Каким людям? — Мне, например. Я и так летаю электровеником. Мало того, что на меня похороны Самохина повесили, а тут еще ты со своей придурью. — Валька, остынь. Я еще не подписал документы на новую установку. Мне кажется, я легко обойдусь и без нее. — Андрей сменил интонацию. После секундной паузы Валька подобрел. — Ты маньяк, — почти ласково сказал он. — Тебе этого никто не говорил? — Говорил один шибздик. Низкорослый такой, с залысиной на башке. — Я тебя грохну когда-нибудь, — вяло пообещал Валька. — Идет. А завтра оставь ключи на вахте. Лады? — Хорошо. Только не забудь шампанское и коробку конфет для вахтерши. — Заметано. Андрей победно улыбнулся и отключил телефон. Дождь все еще барабанил по крыше заезженного «Форда». «Одно дело сделано», — удовлетворенно подумал Андрей, предчувствуя новое волнующее приключение. Именно подготовка к встрече и ожидание доставляли наибольшую радость в этой игре. Наивысшую страсть. Душевный оргазм длиной в несколько дней. Андрей глянул в зеркало заднего вида, включил поворотник и, тронув машину с места, снова вписался в железный поток. Только проезжая Москву на машине, понимаешь, насколько она цельная. Единый объект, но настолько огромный, что удержать его в воображении целиком почти невозможно. Он либо превращается в абстрактную схему, разделенную на север, юг, восток и запад, либо разваливается на улочки, прилипшие к станциям метро. И, только поколесив по нему на машине, начинаешь связывать в единое целое разрозненные куски и понимаешь, что город — это организм, выполняющий функции поддержания твоей жизни. Он питает тебя митохондриями магазинов и бухгалтерских касс; прячет от холода и жары за устьицами дверей; перемещает тебя, словно эритроцит, по кровеносным сосудам дорог и подземок. Целые поколения живут полноправными клетками города, составляя районы-органы, и лишь приезжие беспорядочно циркулируют, напоминая аморфную лимфу. Одни, бестолково побегав, так и уезжают ни с чем, выделяясь через почки вокзалов, другим удается прилипнуть к организму, и они остаются. Андрей был одним из таких. Он старался не вспоминать период переездов, клоповников и беготни от милиции. Москва — странный город: никогда не знаешь, что ей понравится, а что нет. Даже мысли, даже воспоминания. Андрей сам точно не знал, что ему помогло остаться, — случайность, помощь других или собственные личные качества. Но ни теперь, ни тогда это не имело значения. Дискретность мегаполиса постоянно стремится к нулю, в нем все увязано и имеет равную значимость. Падающий с дерева лист или человеческая удача. Однажды Андрей заметил, что после въезда в квартиру, расположенную на какой-нибудь ветке метро, все важные дела тут же перемещаются к станциям именно этой ветки. Сначала он удивлялся, но вскоре принял это как данность, не всерьез, а скорее ради забавы отслеживая случайности и совпадения. Андрей вывернул на проспект и увеличил скорость, шины зашелестели по асфальту отчетливее, рассекая тонкую водяную пленку. Мысли невольно возвращались к разговору с незнакомкой. Точнее, она уже была не совсем незнакомкой. Он запомнил ее голос и знал имя — Алена. Андрей старался отгонять эти мысли, чтобы усилить эффект от предстоящей встречи, но они возвращались снова и снова, становясь все навязчивее. Каждую такую историю он переживал заново, словно впервые. Первый звонок, первый разговор и первую реакцию девушки. Андрей улыбнулся, поймав себя на том, что встречу с каждой из этих девушек он воспринимает как свидание с одной и той же, как игру в смену масок, где за каждой из них прячется она — его женщина. Шутки ради он даже придумал теорию, по которой все женщины в мире — это разные проявления одного всеобъемлющего женского существа. И это существо, каждый раз одевающееся по-разному, представленное миллионами соблазнительных тел, с разной походкой, разным запахом, разной улыбкой, то и дело добровольно ему отдается. Иногда эта сверхженщина отказывает, иногда играет с ним, пытаясь получить какую-то плату, но все это неважно, потому что именно она, в одной из своих ипостасей, все равно отдастся ему. Зазвонил телефон. Андрей взял его и нажал кнопку ответа. — Алло. — Привет, это Артем. Ты не занят сегодня вечером? — А что? — без особого интереса спросил Андрей. — Моя Надюшка вчера взяла премию на детском конкурсе скрипачей, — немного хвастливо сообщил Артем. — Сегодня мы по этому поводу решили сообразить ужин. Придешь? — Честно говоря, очень много работы, — стараясь быть вежливым, вздохнул Андрей. — Знаешь, переключаться с моей математики на мирские заботы и обратно — ощущение не из приятных. Тяжело потом входить в форму, а график плотный. — Все воюешь со своими компьютерными квантами? — уважительно поинтересовался Артем. — Что-то вроде того. — Ну ладно, — расстроился бывший одноклассник. — Только ты не пропадай. — Обещаю, — уже собираясь нажать кнопку отбоя, сказал Андрей. — О, чуть не забыл, — успел остановить его Артем. — Тебя Маринка искала. Ну, помнишь, из лаборатории связи? Я вас познакомил на дне рождения. — А… — поморщился Андрей. — Понимаешь, у нас не все ладно с ней получилось. Так бывает, ты ведь не сегодня родился. Просто скажи, что не знаешь моих координат. За год очень многое изменилось. У меня уже другая жизнь и все такое. Короче, ты понял. — Нет, Андрей, так не получится! Я ведь просил тебя тогда… — Ну ладно, — торопливо закончил Андрей. — А то я сейчас в тоннель заеду. Он поспешно нажал кнопку отбоя, отложил телефон, вынул из пачки сигарету и тяжело вздохнул. Прикуриватель давно не работал, а поменять было лень. Андрей взял зажигалку с панели, щелкнул ею и прикурил. Разговор оставил неприятный осадок и заставил задуматься. Андрей опоздал затормозить на красный сигнал светофора и, ругнувшись, добавил скорости, чтобы проскочить перекресток. Выехавший справа автобус резко затормозил, и «Форд» проскочил в опасной близости от тяжелого бампера. Андрей заметил, что дождь кончился. Ветер в клочья рвал облака, открывая вымытое почти до белизны небо. Чуть желтоватый свет солнца подтверждал показание часов на панели — восемь вечера. Длинные дни, короткие ночи. На перекрестке Андрей повернул вправо. Солнце вырвалось из-за туч, и по улице пробежала волна закрывающихся зонтиков, делая город гораздо просторнее. Зонтики были в основном женские, яркие — мужчин на улицах почти не было. Точнее, они не ходили пешком, отгораживаясь от города стеклами машин и стенами зданий. Подумалось, что Москва, скорее всего, тоже женщина, только, в отличие от многоликой женщины Андрея, она, наоборот, — единственная на всех. Эдакая матриархальная богиня-мать, впускающая в себя многих для обновления крови. Поэтому интимных отношений с Москвой Андрей старался не иметь. Групповой секс с массой мужчин и одной женщиной его не возбуждал совершенно — так и представлялись мужские волосатые задницы. Особенно ярко они представлялись после того, как после очередной поломки машины ему пришлось проехать в метро. С этим городом можно либо дружить, либо воевать, но поиметь его в одиночку просто не выйдет, а дать ему поиметь себя не хотелось. Андрей въехал во двор и остановился на привычном месте. Вышел, нажал кнопку на радиобрелоке и вытер пот со лба. Жара, быстро вернувшаяся после дождя, сделалась душной и тяжелой. Андрей направился к подъезду. В углу около ступенек мальчик и девочка играли с недавно родившимися у бездомной кошки котятами — пушистые комочки пищали и расползались, но дети упрямо укладывали их обратно в картонный ящик. — Дяденька, дайте рубль! — Девочка храбро посмотрела Андрею в глаза. — Мы уже почти собрали на пакет молока. Такой наглости от ребенка он не ожидал. — Я вот расскажу вашим родителям, что возитесь с уличными котами, — пригрозил Андрей. — Будете тогда знать. — А моя мама знает. — Девочка опустила глаза. — Она мне разрешает. — И моя! — поддержал ее мальчик. Андрей озадаченно замер. — Тогда дворнику расскажу, что вы картонками мусорите. Марш отсюда! Дети забрали коробку и потащили ее на другой край двора, подальше от дома. Андрей набрал длинный код на двери и вошел в прохладную полутьму подъезда. Пахнуло застарелой мочой. Непонятно, зачем нужны мудреные средства защиты от непрошеных посетителей, если в подъезде все равно постоянно воняет. Двери лифта открылись сразу, как только Андрей его вызвал. Внутри тоже воняло, на полу валялись толстым слоем рекламные газеты, которыми настойчиво забивают почтовые ящики пенсионерки с тележками. Андрей вошел в кабину и нажал кнопку с номером «8». Лифт со скрипом двинулся вверх. У самого потолка кто-то вывел фломастером: «Чего морду задрал, мудила?» Дурацкая шутка вызвала невольную усмешку. Это тоже город. «Надпись — это микроб, живущий в его органе под названием «лифт» и слегка нарушающий его функцию», — подумал Андрей. Можно запросто нарушить функцию лифта и без особого труда нарушить функцию отдельного дома, но трудно даже представить, сколько усилий понадобится, чтобы нарушить функцию города. Это система со сверхвысокой надежностью, использующая людей для собственного роста и регенерации. Андрей вышел из лифта, открыл массивную стальную дверь с электронным замком и вошел в квартиру. Разулся и, зайдя в спальню, сразу включил сетевой компьютер. Это был самый простой компьютер, предназначенный исключительно для выхода в Интернет и для домашней работы. В другой комнате стояли рабочие машины, ни единым проводком не соединенные со всемирной сетью. Андрей открыл «Бердз» и ткнул мышкой в иконку приема сообщений. Почты было довольно много, в основном запрошенные вчера документы и переписка с американскими коллегами, работающими над той же темой, что и Андрей, — повышение надежности вычислений на квантовом уровне, доработка алгоритма Китаева — Шора и разработка аппаратной базы для квантового компьютера. Тема была интересной и приносила неплохую отдачу в долларовом эквиваленте, о чем могут только мечтать многие из российских ученых. Писем-резюме, вроде вчерашнего от Алены, не было, но пока хватит и ее одной. Андрей снова перечитал текст: ------------- "Скачайте книгу в нужном формате и читайте дальше"
Летом дождь совершенно особенный — задорный, теплый, накрученный неистовством грома. Он не падает каплями, не льется струями, а обрушивается потоком и тут же, превращаясь в пар, убегает с разогретого асфальта обратно в небеса.
