Ковильян и Пайва — Васко да Гама — Подготовка экспедиции — Мыс Доброй Надежды — Бухта Сан-Браш (Моссел) — Мозамбик — Момбаса — Малинди — Прибытие в Каликут — Столкновения с саморином — Возвращение в Европу — Цинга — Пиратские набеги — Смерть Паулу да Гамы — Почести в Лиссабоне

Португальский король Жуан II, желая как можно скорее открыть путь к «полуденной Индии», послал почти одновременно две экспедиции — морскую и сухопутную. Бартоломеу Диашу, как мы уже знаем, в 1488 году удалось обогнуть мыс Доброй Надежды и доказать, что морской путь в Индию возможен. Вторая экспедиция — сухопутная — была секретной. Король поручил двум смельчакам проникнуть в Индию более легкой, короткой и безопасной дорогой — через Суэцкий перешеек, Красное море и Индийский океан.

Такое поручение можно было возложить на людей не только надежных, отважных, предприимчивых, но и хорошо знакомых с трудностями путешествия по этим странам, знающих восточные языки или хотя бы один арабский. Нужно было найти людей изворотливых и скрытных, способных отклонить всякое подозрение от своих истинных замыслов, конечной целью которых было подробно разведать обстановку, чтобы вырвать впоследствии из рук мусульман, арабов и венецианцев монополию торговли с азиатскими странами.

Некто Перу ди Ковильян, служивший оруженосцем у короля Аффонсу во время его войны с Кастилией, позднее дважды ездил в Берберию с дипломатическими поручениями Жуана II. Ковильян владел несколькими восточными языками, хорошо знал жизнь и культуру мусульман. Остановив на Ковильяне свой выбор, Жуан II дал ему в спутники дворянина, которого звали Аффонсуди Пайва. Снабженные подробными картами, оба путешественника 7 мая 1487 года выехали из Лиссабона.

После многих приключений, выдавая себя за торговцев медом, португальцы добрались до Александрии, где едва не умерли от жестокой лихорадки. Прибыв затем в Каир, они завели дружбу с арабскими купцами из Феса и Тлемсена и отправились с ними в Тор, на побережье Аравийского полуострова. Там они надеялись добыть важные сведения о торговле с Индией. Переход через пустыню с караваном был долгим и утомительным. Еще более трудным оказалось двухмесячное плавание по Красному морю и через пролив Бабэль-Мандеб («Ворота слез») до Адена.

Из Адена оба португальца решили идти каждый своим путем, чтобы затем в условленное время снова встретиться в Каире. Ковильян направился в Индию, а Пайва — в Эфиопию, на поиски легендарной страны христианского пресвитера (священника) Иоанна, с которым Жуан II хотел заключить союз против мусульман. Легенды о существовании христианского государства в Африке передавали многие путешественники. Португальский король поручил своим посланцам во что бы то ни стало добыть точные сведения об этой неизвестной стране. Спутники распрощались в Адене. С этого дня теряются дальнейшие следы Аффонсу ди Пайвы, без сомнения павшего где-то жертвой своей смелой попытки.

Что же касается Ковильяна, то ему удалось устроиться на арабское судно, идущее в Индию, и благополучно достичь Малабарского берега. Он высадился в порте Каннанур, узнал там все, что его интересовало о торговле пряностями, а потом поехал в Каликут, главный торговый центр «полуденной Индии», на которую Португалия уже в течение целого столетия бросала алчные взоры. Из Каликута Ковильян отправился к северу на маленьком судне, заходившем во все портовые города, пока не достиг важнейшего торгового порта на острове Гоа.

От проницательных взоров португальского лазутчика не укрылась ни одна подробность. Он выяснил, какие продукты вывозятся с Малабарского берега и какие товары поставляют сюда арабские, генуэзские и венецианские купцы, которых он встречал почти в каждом индийском городе. Ковильян успешно выполнил свою миссию, пользуясь дружественным приемом индийцев, не подозревавших, что этот любознательный чужеземец будет способствовать разорению и порабощению их страны.

В Гоа португалец снова сел на торговое судно и поплыл на запад. Он побывал в Ормузе, в восточноафриканском порту Софала, известном своей торговлей золотом, которое добывалось туземцами во внутренних областях материка; посетил Зейлу, оживленный торговый город на побережье Сомали; наконец, проделав обратный путь через Красное море, вернулся в Каир, весьма довольный результатами своего продолжительного путешествия.

В Каире Ковильян должен был дождаться своего спутника. Условленный срок давно уже истек, а Пайва все не возвращался. Прошло несколько месяцев. Ковильян собрался уже было отправиться на родину, когда неожиданно к нему явились два незнакомца, оказавшиеся учеными-евреями, посланными Жуаном II с дальнейшими инструкциями и новым запасом денег для Ковильяна и Пайвы. Король не разрешал им возвращаться в Португалию до тех пор, пока они не выполнят до конца порученного им дела. После этого Ковильяну ничего другого не оставалось, как написать для короля подробный отчет о своем путешествии и отправиться дальше, взяв на себя выполнение задачи, которая не удалась Пайве.

Путь его лежал в Эфиопию (Абиссинию), где, по слухам, находилась страна священника Иоанна. Жители Эфиопии действительно исповедовали христианскую религию, но по своему образу жизни, обычаям и нравам не имели ничего общего с европейскими христианами. Абиссинский негус (император) Александр принял письма Жуана II «с большим удовольствием и радостью», но не отпустил Ковильяна на родину. После смерти Александра в 1494 году новый негус приблизил португальца ко двору и назначил правителем области. Потеряв надежду увидеть своих близких, Ковильян обзавелся новой семьей и окончательно обосновался в Эфиопии, где и умер глубоким стариком.

Когда в 1520 году к негусу прибыло португальское посольство, Ковильян оказал своим соотечественникам ценные услуги не только в качестве проводника, переводчика и советника. Он подробнейшим образом рассказал члену посольства, монаху Франсишку Алваришу, обо всем, что ему довелось увидеть и узнать во время своих скитаний по Африке и Индии.

Таким образом, в донесении португальскому королю Жуану II и в беседах с Алваришем Ковильян сообщил важнейшие сведения о сухопутных дорогах и морских путях, о городах, торговле, природных богатствах и ценностях Индии — сведения, которые были затем учтены и использованы при подготовке экспедиции Васко да Гамы.

Король Жуан II, занятый в последние годы жизни спорами с Испанией и усмирением португальской феодальной знати, умер, так и не успев воспользоваться морским путем в Индию, проложенным наполовину Бартоломеу Диашем, и ценными сведениями, добытыми Ковильяном. Правда, замечательные результаты первого плавания Колумба побудили португальского короля заняться подготовкой морского похода из Португалии к берегам Индии, но построена была флотилия уже при короле Мануэле I, преемнике Жуана II.

Все ожидали, что во главе экспедиции будет поставлен испытанный и прославленный мореход Бартоломеу Диаш, которому, казалось бы, самой судьбой было предназначено завершить начатое им дело, но король распорядился иначе. Выбор его остановился на молодом придворном по имени Васко да Гама.

Португальский летописец XVI века Гашпар ди Корреа так описывает обстоятельства этого неожиданного назначения:

«Пока все подготовлялось, король денно и нощно размышлял — кому можно будет доверить столь великое предприятие. Знатные люди королевства, видя приготовления, которые делались для посылки флота на эти открытия, говорили ему о людях, подходящих, по их мнению, для этой роли. Но король отвечал, что он уже решил. Так прошло много дней. Однажды король сидел в зале, где он работал за столом, давая приказания. Случайно король поднял глаза, когда по залу проходил Васко да Гама. Он был его придворным, человеком благородного происхождения... Король задержал на нем свой взор, сердце его дрогнуло, он подозвал его и, когда тот преклонил колено, сказал: «Я буду рад, если вы возьметесь совершить поручение, где придется много потрудиться». Васко да Гама, поцеловав руку короля, ответил: «Я, государь, слуга ваш и исполню любое поручение, хотя бы оно стоило мне жизни».

Васко да Гама принадлежал к старинному дворянскому роду. Один из его предков, Алвару Анниш да Гама, отличился при короле Аффонсу III в освободительной войне с маврами. Отец мореплавателя Иштеван да Гама был главным управителем и судьей городов Синиша и Сильвиша. Трое его сыновей — Паулу, Айриш и Васко — с детства были увлечены рассказами о путешествиях в далекие страны и мечтали о жизни, полной приключений и опасностей.

Год рождения Васко да Гамы точно не установлен. Известно только, что он родился в маленьком приморском городе Синиш между 1460 и 1469 годами (1460 год представляется наиболее вероятным). Предполагают, что Васко да Гама еще подростком принимал участие в одной из войн Португалии с Кастилией и в юношеские годы совершил два или три плавания к берегам Гвинеи.

В 1492 году он блестяще выполнил ответственное поручение короля Жуана II. Когда французские корсары захватили груженный золотом португальский галион, возвращавшийся из Сан-Жоржида-Мина, Васко да Гама объехал на быстроходной каравелле португальское побережье, захватив все французские суда, стоявшие на рейде. После этого французский король вернул с извинениями захваченный галион с золотом, а Васко да Гама попал в милость к королю и стал в Португалии популярной личностью.

Значительно позже, уже после возвращения из первой экспедиции в Индию, он женился на девушке из родовитой и влиятельной семьи, Катарине ди Атайди, но никаких данных о семейной жизни Гамы не сохранилось, за исключением того, что у него было от этого брака несколько детей. Его второй сын, Иштеван да Гама, стал впоследствии губернатором Индии, четвертый сын, Паулу да Гама, — губернатором Малакки, а пятый сын, Криштован да Гама, воевал в Эфиопии, где был убит.

Случайно уцелел один старинный документ, благодаря которому можно с полной уверенностью сказать, что в субботу 8 июля 1497 года армада Васко да Гамы снялась с якоря в предместье Лиссабона — Риштеллу.

Экспедиция была тщательно подготовлена. Насколько это было возможно, старались продумать каждую мелочь и предусмотреть любую случайность, какая только могла встретиться в пути. В этом отношении Васко да Гама был поставлен в куда более благоприятные условия, нежели Колумб.

Эскадра состояла из четырех кораблей средней величины, примерно в 100–120 тонн водоизмещением. Построены они были под наблюдением Бартоломеу Диаша, который предложил заменить косые латинские паруса четырехугольными и для удобства маневрирования в мелких водах придать судам меньшую осадку. В расчете на трехгодичное плавание было обращено особое внимание на прочность и оснастку кораблей, снабженных тройной переменой парусов и канатов. Все бочки, предназначенные для запасов воды, вина, масла и уксуса, были промазаны глиной и скреплены железными обручами. Трюмы были превращены в склады продовольствия и боевых припасов; кладовые были заполнены дешевыми вещами для обмена с дикарями. Вооружение каждого корабля состояло из двенадцати пушек (бомбард).

Особенно тщательно был подобран экипаж — из лучших матросов, искусных лоцманов и опытных капитанов.

На флагманском корабле «Сан-Габриэл» развевался флаг «капитана-командира» эскадры. Вторым кораблем, «Сан-Рафаэл», командовал его брат, Паулу да Гама. Командиром третьего судна — каравеллы «Берриу», названной так по имени одного моряка, у которого она была куплена, назначили испытанного офицера Николау Коэлью, и, наконец, Гонсалу Нуниш, один из приближенных Васко да Гамы, вел грузовое судно.

Среди экипажа находились некоторые из моряков, принимавших участие в экспедиции Бартоломеу Диаша, в том числе лучший португальский боцман Перу д’Аленкер. Весь экипаж армады, включая и десятерых преступников, взятых для исполнения самых опасных поручений, состоял приблизительно из 160–170 человек.

По сравнению с грандиозностью поставленной задачи до чего же слабы и жалки были средства, которыми располагала эта горсточка людей!

Накануне отплытия король Мануэл пригласил Васко да Гаму и офицеров армады к себе на прием и обратился к ним с прощальной речью.

«Я пришел к решению, — заявил король, — что нет более подобающего предприятия для моего королевства — как я не раз вам говорил, — чем поиски пути в Индию и в страны Востока. Я надеюсь, уповая на милость Божию, что в этих землях, хотя и столь отдаленных от римской церкви, не только может быть провозглашена и воспринята благодаря нашим усилиям вера в Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божьего, и мы не только получим за это в награду славу и хвалу среди людей, но и сможем, кроме того, приобрести царства и новые государства с большими богатствами, вырвав их силой оружия из рук варваров... И я вижу, что Васко да Гама, который присутствует здесь, хорошо показал себя во всех делах, вверенных или поручаемых ему. Я избрал его для этого похода как преданного кавалейру [рыцаря], достойного столь почетной миссии».

Наступило 8 июля. При первых лучах солнца Васко да Гама, в сопровождении своих офицеров, среди громадного стечения народа приблизился к кораблям. Вокруг него образовалась свита из монахов и священников, которые читали молитвы и отпускали грехи уходящим в далекое опасное плавание, откуда многим не суждено было вернуться. По ветру реяли флаги, солдаты трубили в трубы, вопли и причитания людей, провожавших своих близких, смешивались с восторженными криками зрителей. Поднятые паруса с алыми крестами, раздуваемые попутным ветром, рвались в открытое море, увлекая в сказочно богатую Индию надежды Васко да Гамы и его спутников...

На первом этапе экспедиции, до крепости Сан-Жоржида-Мина на Гвинейском берегу, откуда португальцы вывозили золото и рабов, флотилию сопровождал корабль, которым командовал Бартоломеу Диаш, назначенный правителем этой крепости.

Плавание началось спокойно, при попутном ветре. Уже через неделю корабли оказались в виду Канарских островов. В ночь на 17 июля возле бухты Риоде-Оро (Золотая река) спустился густой туман, и корабли разлучились друг с другом. Предвидя такую возможность, Гама заблаговременно приказал держать курс на острова Зеленого мыса. Здесь, у острова Сантьягу, корабли снова собрались вместе. Возобновив запасы мяса, воды и дров, 3 августа флотилия двинулась дальше на юго-восток, а Бартоломеу Диаш повернул к африканскому берегу, к месту своего нового назначения.

Вскоре корабли попали в полосу шторма. Не прекращавшийся встречный ветер преграждал путь в Индию. И тогда Васко да Гама принял смелое решение: он повернул корабли на юго-запад, в сторону тогда еще не открытого бразильского побережья. Сделав большой крюк, командир эскадры сумел обойти полосу шквалов, и таким образом был найден наиболее удобный морской путь из Европы к мысу Доброй Надежды, которым до сих пор пользуются парусные суда. Если бы Васко да Гама продвинулся еще немного на запад, Бразилия была бы открыта на три года раньше.

Васко да Гама

Португальцы не видели землю девяносто три дня. Плавание в неизвестных водах казалось бесконечным. 27 октября были замечены киты и тюлени, потом появились водоросли, глубина океана стала уменьшаться, и утром 4 ноября тоскливым взорам мореплавателей открылся берег Африки. Однако прошло еще три дня, прежде чем удалось найти удобную бухту.

Позже выяснилось, что эти «низкорослые негры», прикрывавшие наготу древесной корой, очень ловко владели своим примитивным оружием — деревянными дротиками с наконечниками, закаленными на огне. Когда один легкомысленный матрос, некий Фернан Вилозу, чем-то обидел дикарей, они погнались за ним и завязали настоящее сражение с его защитниками, среди которых оказался и сам Васко да Гама; во время этой битвы он был ранен стрелой в ногу. Из-за неосторожности Вилозу португальцам пришлось поскорее сняться с якоря. Описанный случай послужил затем Луишу ди Камоэнсу материалом для одного из лучших мест в его знаменитой поэме «Лузиада».

Корабли пошли дальше на юг, к мысу Доброй Надежды. Новый шторм заставил Васко да Гаму снова пуститься в открытое море. Матросы выбились из сил, окоченели от холода. На кораблях начался ропот.

Потеряв надежду на спасение, люди обступили капитана-командира, требуя повернуть обратно. Это было решительное испытание, которое Васко да Гама выдержал со свойственной ему настойчивостью.

«Васко да Гама был очень раздражительным человеком, — пишет Гашпар ди Корреа, — временами он сердито заставлял их замолчать, хотя прекрасно видел, что у них было много оснований считать себя обреченными на смерть; шкиперы и кормчие умоляли его переменить курс, но капитан-командир не пошел на это, хотя в трюм набралось много воды и работа моряков стала вдвое тяжелей. Дни были короткими, а ночи длинными. Кроме того, шел такой холодный дождь, что люди не могли двигаться. Все молили Бога о спасении их душ, ибо они уже не надеялись сохранить жизнь. В это время Васко да Гаме показалось, что пришло время переменить курс, и он согласился на это, с большим раздражением поклявшись, что, если они не обогнут мыса, он вновь и вновь будет выходить в море до тех пор, пока он или обогнет мыс, или с ним случится то, что будет угодно Богу».

Расчет оказался правильным. 22 ноября флотилия благополучно обогнула мыс Доброй Надежды и через три дня остановилась в бухте, которую путешественники назвали Сан-Браш (теперь Моссел).

Это была та самая Гавань пастухов, где у Бартоломеу Диаша десять лет тому назад произошло столкновение с туземцами. Надо было держаться настороже. Но местные бушмены оказались доверчивыми и незлобивыми. Они с восторгом принимали подарки — погремушки и бубенчики, пригоняя взамен коров и овец. Желая закрепить дружбу с белыми людьми, бушмены стали в круг и начали плясать под аккомпанемент флейт. Музыка и танцы дикарей произвели на португальцев большое впечатление.

«Тогда они начали играть на четырех или пяти флейтах, — пишет в своем дневнике один из спутников Васко да Гамы, имя которого осталось неизвестным.— Некоторые издавали высокие звуки, другие — низкие, создавая таким образом гармонию, изумительную для негров, от которых нельзя было ожидать ничего подобного. И они продолжали танцевать на свой лад, а капитан-командир приказал трубачам играть, и мы танцевали на наших кораблях. Капитан-командир сам присоединился к нашим танцам и очень нас развеселил».

Действительно, что могло быть необычнее этой взаимной серенады, которую задавали друг другу португальцы и бушмены! Но удивительнее всего было видеть Гаму, важного, надменного Гаму, выделывающим перед дикарями замысловатые антраша! Однако дружеские отношения между португальцами и туземцами продолжались недолго. Когда бушмены стали проявлять «строптивость», Васко да Гама приказал устрашить их несколькими артиллерийскими залпами.

Во время стоянки в бухте Сан-Браш португальцам удалось все же добыть съестные припасы и внимательно осмотреть корабли, поврежденные бурей. Грузовое судно пришло в полную негодность. Васко да Гама приказал сжечь его, предварительно перегрузив все имущество на другие корабли.

Перед отплытием португальцы воздвигли падран и установили на берегу большой крест, сделанный из запасной мачты. Но едва только флотилия отошла на некоторое расстояние, как бушмены уничтожили эти сооружения на глазах у португальцев.

16 декабря Васко да Гама увидел последний падран, поставленный Бартоломеу Диашем на берегу Рио-Инфанте, в том месте, где теперь находится порт Элизабет. Дальше уже начинались воды, в которые не заходил ни один португальский корабль. Здесь флотилии пришлось выдержать борьбу со встречным течением, сильно замедлявшим плавание.

День Рождества (25 декабря) отпраздновали в море, в виду незнакомого берега, названного Натал, что по-португальски означает Рождество. Люди испытывали большие лишения. Пресной воды оставалось так мало, что пищу готовили только на морской воде. Несколько дней продолжались поиски удобной бухты. 11 января 1498 года корабли бросили якорь возле устья небольшой речки. Туземцы — высокие стройные негры племени банту — оказали португальцам хороший прием. Здешние негры были вооружены большими луками и длинными копьями с железными наконечниками. Переводчик Аффонсу, живший долгое время в Африке, сумел легко договориться с туземцами, и они охотно снабдили португальцев всеми необходимыми припасами. В благодарность за это Васко да Гама подарил местному вождю куртку и красные шаровары и присвоил его стране название Террада-Боа-Женти (Страна добрых людей).

Спустя несколько дней, на следующей стоянке, португальцы встретили двух негритянских вождей, которые пренебрегли их жалкими подарками. Один из этих негров был в чалме с вышитой шелком каймой, другой — в тюрбане из зеленого атласа. Негры дали понять чужеземцам, что прибыли из далекой страны и не раз уже видели такие большие корабли. Отсюда Васко да Гама сделал правильное заключение, что его флотилия приближается к Индии, к вожделенной «полуденной Индии»! Поэтому река, впадающая в океан в том месте, где произошла эта знаменательная встреча, была названа Риода-Бонш-Сигналеж (Река добрых признаков).

Но, несмотря на эти «добрые признаки», португальцев ждали еще на пути в Индию суровые испытания. Среди экипажа вспыхнула цинга, страшная болезнь, вызванная длительным употреблением однообразной и не всегда доброкачественной пищи.

Обогнув южноафриканский берег, корабли вошли в Мозамбикский пролив (между Африкой и Мадагаскаром) и 2 марта пристали к порту Мозамбик (у северного конца пролива). Португальцы увидели утопавший в зелени город и порт со множеством больших и малых судов. Васко да Гама узнал через переводчика, владевшего арабским языком, что на этих берегах можно встретить много поселений и городов, основанных арабскими работорговцами и купцами, ведущими торговлю с Индией. Золото, серебро, ткани и пряности, жемчуг и рубины составляли главный предмет торга. Таким образом, португальская флотилия попала в области, находившиеся под мавританским влиянием. Арабы контролировали все торговые пути и доставляли восточные товары в Александрию, Каир, Оран и другие города, а оттуда генуэзские и венецианские суда переправляли эти товары в страны Европы. Арабы были хозяевами Индийского океана, и португальцы, прежде чем завоевать Индию, должны были сломить могущество арабов.

Местный шейх, полагая, что он имеет дело с мусульманами, нанес визит португальцам, которые встретили его весьма учтиво и подарили ему несколько нитей коралла и красный колпак. Важный холеный шейх из вежливости принял этот скромный подарок, но при повторном визите, когда португальцы стали его снова одаривать такими же пустяками, с презрением отвернулся от этих убогих даров. Вскоре шейх узнал, что чужеземцы — христиане, злейшие враги магометан, и, пристыженный тем, что поддался на обман, решил устроить избиение «неверных». Однако он действовал недостаточно осторожно: матросы, отпущенные на берег, сразу же почувствовали ненависть местных жителей. Когда дело начало доходить до открытых столкновений, Васко да Гама отвел флотилию к небольшому острову (Сан-Жоржи) и, прежде чем окончательно покинуть Мозамбик, приказал своим людям захватить во что бы то ни стало одного или двух лоцманов, так как нанятые с помощью шейха лоцманы-арабы сбежали с полученным вперед жалованьем. Португальцы захватили в окрестной деревушке двух лоцманов, но затем подверглись нападению, когда высадились на берег за водой. В ответ на этот враждебный выпад Васко да Гама стал обстреливать город из бомбард, вынудив шейха запросить мира. Тем не менее через несколько дней начались новые стычки, и португальцам лишь с большим трудом удалось запастись питьевой водой. На прощанье Паулу да Гама захватил два туземных баркаса, разделив богатый груз между своими офицерами и матросами, а Васко да Гама приказал еще раз обстрелять из бомбард этот негостеприимный берег.

Только 29 марта подул благоприятный ветер, и корабли снова пустились в путь. Но арабский лоцман притворился, будто не понимает, чего хотят от него чужеземцы. Тогда Васко да Гама, чтобы положить конец упрямству этого мавра, приказал «как следует» его высечь. Остров, мимо которого португальцы проплывали во время экзекуции, получил название Ильяду-Асоутаду (Остров высеченного).

7 апреля флотилия подошла к Момбасе, портовому городу, в котором, по уверению высеченного лоцмана, была колония христианских купцов.

Корабли стали на якорь в открытом море, не рискуя войти в гавань, несмотря на восторженный прием, который был оказан здесь португальцам. Их настойчиво зазывали в город, но Васко да Гама, подозревая предательство, не решился нанести визит местному шейху. Ночью к флагманскому кораблю приблизилась завра (мавританский баркас) с сотней вооруженных людей. Они попытались было перелезть через борт, но Гама разрешил подняться только нескольким. Удалились арабы столь же неожиданно, как и прибыли.

Шейх Момбасы, по-видимому уже извещенный о том, что произошло в Мозамбике, боялся открыто напасть на португальцев. Прикидываясь другом, он присылал щедрые подарки, в том числе апельсины, благодаря которым многие матросы избавились от цинги, обещал нагрузить корабли пряностями, как только они войдут в порт, уговаривал португальцев открыть у него в городе торговую факторию, а по ночам продолжал посылать к месту стоянки завры с воинами, упорно пытавшимися обрубить якорные канаты и потихоньку забраться на португальские корабли.

Чтобы узнать истинные намерения шейха, Васко да Гама приказал подвергнуть пытке двух захваченных арабов. С хладнокровной жестокостью капитан-командир допрашивал несчастных пленников, капая им на спину кипящую смесь смолы и масла. Арабы сознались, что шейх решил заманить корабли в гавань и отомстить португальцам за то, что они натворили в Мозамбике. Не довольствуясь этими показаниями, Гама велел продолжать пытку, но пленники внезапно рванулись вперед и бросились за борт со связанными руками.

В ожидании попутного ветра португальцам пришлось еще два дня стоять у Момбасы. Лишь 13 апреля флотилия двинулась дальше, захватив в нескольких лигах от места стоянки небольшое арабское судно с богатым грузом золота и серебра. На другой день корабли стали на якорь у Малинди, одного из самых богатых арабских городов. С моря он казался особенно красивым. Сверкавшие в солнечных лучах позолоченные минареты и ослепительной белизны мечети отчетливо выделялись на фоне синего неба.

Здесь Васко да Гаме посчастливилось. Шейх Малинди, соперник правителя Момбасы, был заинтересован в том, чтобы приобрести новых союзников и покровителей. Слухи о силе и жестокости португальцев успели уже дойти до Малинди, и местный шейх сделал все возможное, чтобы расположить к себе чужеземцев, заявивших о своем прибытии выстрелами из бомбард. На шейха и на жителей города это произвело тем большее впечатление, что арабы не имели огнестрельного оружия. С другой стороны, и Васко да Гама на этот раз несколько изменил свою тактику и занял выжидательную позицию.

Чтобы рассеять подозрения командира эскадры, шейх предложил ему встретиться в лодках в открытом море. Так как шейх был глубоким стариком, он послал вместо себя своего сына в сопровождении небольшой свиты. Все требования Васко да Гамы были быстро удовлетворены. Он получил большой запас воды, топлива, продовольствия и свежих фруктов. Но самой ценной услугой, которую шейх оказал португальцам, была присылка на флагманский корабль необыкновенно искусного лоцмана, явившегося к капитану-командиру со своими навигационными картами и приборами. Настоящее имя этого лоцмана было Ахмед Ибн-Маджид, но португальцы звали его Малемо Кана, произнося на свой лад его арабский титул Муаллим Канаган (в приблизительном переводе — мастер и учитель кораблевождения). Ахмед Ибн-Маджид оставил несколько сохранившихся до наших дней руководств по кораблевождению в Индийском океане.

24 апреля португальская флотилия покинула гавань Малинди и, взяв курс на северо-восток, направилась к берегам Индии. Переход через Индийский океан, с попутным муссоном, продолжался двадцать три дня. Португальцев преследовал такой нестерпимый зной, что питьевая вода быстро испортилась и люди стали болеть. Участились смертные случаи.

19 мая корабли приблизились к берегу, и на следующий день флотилия Васко да Гамы бросила якорь у Каликута, богатейшего города Малабарского побережья.

 

Измученные тропической жарой и болезнями, люди приободрились. Все были охвачены радостью. Наконец-то они прибыли в эту дивную, вожделенную страну! Наконец-то, после стольких трудов, опасностей и лишений, они достигли Индии!