...Перед совещанием 9 февраля, а фюрер проводил их ежедневно, генерал Гейнц Гудериан, начальник штаба сухопутных сил и главнокомандующий Восточным фронтом, с расстроенным чувством изучал сводки. Еще по дороге на совещание от Цоссена до Берлина Гудериан сидел в машине во взволнованном состоянии и непрестанно курил. Следует что-то делать, говорил он себе. Далеко на севере двенадцать дивизий группы армий «Курляндия», отрезанные на побережье Латвии, не принимали участия в сражениях, поскольку Гитлер не захотел эвакуировать их по морю. В районе Кенигсберга в 180 км южнее группа армий «Север» также оказалась окружена. Все необходимое доставлялось им по воздуху и морю, но по сути они не могли внести вклад в битву за Германию. Оставалась еще группа армий «Висла», существовавшая больше на бумаге и не способная ничего сделать, чтобы остановить продвижение Жукова на Берлин. Несмотря на прямую угрозу столице, Гитлер начал большое контрнаступление далеко на юге, в Венгрии. Понимая всю бессмысленность этой затеи, Гудериан подумал, что следует побыстрее уладить ссору с Гитлером. Как обычно, охрана СС с придирчивой тщательностью проверила плотно облегающую форму, прежде чем впустить фельдмаршала в кабинет Гитлера. Как только началось совещание, Гудериан сразу же попросил Гитлера отложить большое наступление в Венгрии и вместо этого перейти в контрнаступление против сил Жукова, направленных на Берлин. Жуков уже начинал испытывать недостатки со снабжением, поэтому одновременное наступление с обоих флангов могло разбить его передовые части надвое. Гитлер терпеливо слушал, пока Гудериан не дошел до создания условий, благодаря которым можно было осуществить такое контрнаступление: дивизии в Курляндии, а также находящиеся на Балканах, в Италии и Норвегии, следовало немедленно перебросить в Германию. На это последовал резкий отказ, но Гудериан продолжил приводить свои доводы. "Вы должны поверить мне, когда я говорю, что не упрямство заставляет меня говорить о переброске войск из Курляндии. Я не вижу других способов создания резервов, а без них мы не можем надеяться защитить столицу. Уверяю вас, что я действую исключительно в интересах Германии". Гитлер встал. Вся левая сторона его тела тряслась. Его голос сорвался на крик: "Как вы осмелились разговаривать со мной в таком тоне? Вы что, считаете, что я не воюю за Германию? Вся моя жизнь была одной большой борьбой за нее!". К Гудериану подошел Геринг и взяв его за руку, вышел с ним в другую комнату, где они пили кофе и Гудериан пытался прийти в себя. Они вернулись в зал совещаний, и Гудериан снова повторил, что необходимо эвакуировать войска из Курляндии. Вышедший из себя Гитлер вскочил и шаркающим шагом подошел к Гудериану, который также резко встал с кресла. Они стояли друг напротив друга, обмениваясь испепеляющими взглядами. Даже когда Гитлер стал помахивать кулаком, Гудериан не пошевелился. Наконец генерал Вольфганг Тома, один из офицеров штаба Гудериана, потянул его за полу кителя и посадил на место. К этому моменту Гитлер уже полностью себя контролировал и, к удивлению многих, согласился с Гудерианом начать контрнаступление на центральном направлении. Конечно, добавил он, это контрнаступление нельзя проводить широкомасштабно, как того хотел генерал, поскольку невозможно вывести войска из Курляндии, поэтому фюрер предложил следующее: ограниченное наступление с севера силами тех войск, которые Гиммлер уже использовал для защиты Померании. Гудериан начал возражать, но решил, что лучше осуществить небольшое наступление, чем вообще никакого. По меньшей мере это поможет сохранить Померанию и открыть дорогу к Восточной Пруссии....
