Заголовок на странице «Искусство и досуг» гласил: «Готовится переиздание пяти триллеров предполагаемого убийцы Эндрю З. Томаса». Увидев его имя, Карен Прескотт выронила «Нью-Йорк таймс» и подошла к окну. Утренний свет вливался в ее тесный офис, захламленный письмами с запросами, главами-пробниками, сложенными в две стопки на полу возле письменного стола, и ящиком с гранками, задвинутым под горизонтальный шкаф. Глядя из окна, она видела растворяющийся туман и ползущие по Бродвею машины, только что появившиеся в разрыве облаков. Прислонившись к книжной полке, на которой стояло немало книг, доведенных до публикации под ее непосредственным руководством, Карен поежилась. Ее всегда расстраивало любое упоминание имени Эндрю. На протяжении двух лет ее связывали с популярным автором романтические отношения. Мало того, она даже жила с ним, когда он писал «Синее убийство», в том самом домике на озере в Северной Каролине, где впоследствии нашли многих из его жертв. Она считала проявлением латентного дефекта личности тот факт, что не заметила в Энди ничего мрачного и зловещего, не считая разве что некоторой склонности к уединению, затворничеству. Боже, а ведь я едва не вышла за него замуж. Карен представила Энди на встрече с читателями в том книжном магазине в Бостоне, где они впервые встретились. А еще – в банном халате в кабинете, пишущим что-то, когда она принесла ему чашечку свежесваренного кофе («френч роуст», конечно). В хлипкой гребной шлюпке посредине озера Норман, где они занимались любовью. Карен подумала о его покойной матери. Об эксгумированных телах в его доме у озера. Вспомнила его фотографию на сайте ФБР. Они поместили там самую последнюю, черно-белую, на которой Энди, в спортивном пиджаке, сидел задумчиво на краю пирса. В какой-то момент Карен перестала думать о нем как об Энди. Теперь он был Эндрю Томасом и воплощал в себе все ужасные образы, которые вызывала каденция этих четырех слогов. В дверь постучали. На пороге, в своем лучшем костюме, стоял Скотт Бойлин, издатель литературного импринта «Айс блинк». Наверняка собрался на вечеринку в «Даблдей», решила Карен. Он улыбнулся и помахал пальцами. Она сложила руки на груди и приняла серьезный вид. Боже, Скотт выглядел сегодня изумительно – высокий, подтянутый, с густой шапкой черных волос, облагороженных имитациями серебра. В его присутствии она чувствовала себя маленькой. В хорошем смысле. Самой Карен не хватало совсем чуть-чуть до шести футов, и лишь немногие мужчины смотрели на нее сверху вниз. Ей же нравилось смотреть снизу вверх на Скотта. Они встречались последние четыре месяца – тайно. Карен даже дала ему ключ от своих апартаментов, где они валялись по воскресеньям в постели, читая рукописи и бросая на простыни заляпанные кофейными пятнами страницы. Однако прошлым вечером Карен засекла его в баре в Сохо с прелестной молоденькой стажеркой. На деловую встречу их рандеву явно не тянуло. – Пойдем со мной на вечеринку. Потом посидим в «Иль пьяцца». Поговорим, разберемся. Это вовсе не то, что ты… – У меня кучи непрочитанного. Надо нагонять. – Не надо, Карен, не будь такой. Ну же… – Не думаю, что это самое подходящее место для такого разговора, так что… Скотт резко вдохнул через нос, и дверь за ним захлопнулась.
Когда сотовый заиграл мелодию «Staying Alive », Джо Мак подкреплялся кебабом, и его круглые розовые щечки едва не лопались от жратвы, которую он заталкивал в себя. – Это Джо, – сказал он. – Привет… э… послушай, у меня тут интересная проблемка. – Какая? – Я в своей квартире, но не могу открыть замок изнутри. – Так ты в ней заперт. – Джо Мак проглотил изрядный кусок кебаба. – Совершенно верно. – Какая квартира? – Он даже не попытался скрыть раздражение. – Двадцать два одиннадцать. – Фамилия? – Э… Я, собственно, не живу здесь. Друг Карен Прескотт. Она… – Да, понял. Тебе скоро уходить? – Ну… э… Мне бы не хотелось… Джо Мак вздохнул, захлопнул крышку телефона и отправил в рот остатки кебаба. Затем, вытерев о рубашку руки, с усилием поднялся с разболтанного вращающегося стула, протопал к двери и, выйдя, закрыл ее за собой. В вестибюле было тихо для полудня, и двери лифта открылись сразу после того, как он нажал кнопку. Поднимаясь, Джо сожалел о том, что взял на ланч два кебаба вместо трех. Двери снова открылись, и он, выйдя на двадцать втором этаже, достал из кармана своего необъятного комбинезона связку ключей, среди которых был в том числе и мастер-ключ, и рыгнул. Эхо пролетело по пустому коридору. Черт, он уже проголодался. Джо вставил мастер-ключ в замок и вполне легко повернул. Толкнул дверь, и она открылась. – Привет. – Он остановился на пороге, с восхищением оглядывая апартаменты – просторная комната, телевизор с плоским экраном, синий ковер на полу, антикварный стол, восхитительный вид на Сохо и, возможно, загруженный под завязку холодильник. – Кто-нибудь есть? Джо еще четыре раза повернул ключ в замке. Все работало идеально. Где-то дальше по коридору открылась другая дверь. По деревянному полу застучали гулкие шаги. Джо Мак оглянулся – от лестничного колодца к нему приближался высокий черноволосый мужчина в черном пальто. – Эй, приятель, это не ты только что звонил мне? – спросил Джо Мак. Высокий незнакомец остановился у открытой двери с номером 2211. От него исходил странный запах «Уиндекса» и лимонов. – Да, я. – Так ты его все-таки открыл? – Я там и не был. – Тогда какого хрена ты мне звонил и… Блеснула сталь. В руке у черноволосого оказался нож-боуи с костяной рукоятью. Мерцающее лезвие скользнуло поперек раздутого живота Джо Мака, рассекая деним, хлопок и несколько слоев кожи. – Нет… стой… погоди… Незнакомец поднял правую ногу и одним ударом отправил Джо за порог. Комендант грохнулся на спину, а черноволосый последовал за ним в квартиру, захлопнул дверь и задвинул засов.
Карен вышла из «Айс блинк пресс» в половине седьмого вечера и сразу окунулась в безумный манхэттенский вечер; в узкой полоске неба между зданиями из позолоченного стекла и стали умирал солнечный свет. На календаре было четвертое октября, город купался в последнем блеске зрелой осени, и Карен, прошагав пятнадцать кварталов до своей квартиры в Сохо, решила, что не возьмется сегодня за чтение рукописи, лежавшей в ее кожаной сумке. Вместо этого она переоденется в атласную пижаму, выпьет бокал органического шардоне, купленного в магазине натуральных продуктов «Хоул фудс маркет», и посмотрит что-нибудь милое и непритязательное по телевизору. Неделя выдалась тяжелая. Самое время немного себя побаловать.
В 19:55 Карен вышла из спальни в приятно холодившей кожу черной атласной пижаме. Свои блондинистые волосы она, не расчесывая, собрала в пучок и заколола палочками из заказанного навынос китайского фастфуда. Два еще не открытых пакета и бутылка вина уже стояли на стеклянном кофейном столике между диваном и телевизором. В комнате соблазнительно запахло ароматной говядиной с кунжутом. Шлепнувшись на диван, Карен откупорила бутылку. Компакт-диск с записью «Nakedsongs » Эшли Чэмблис докрутил последний трек, и в наступившей тишине она ощутила свое полное одиночество. Тридцать семь. Одна. Без детей. Но я не одинока , подумала Карен, включая телевизор и наливая в бокал вино. Я просто одна . Разница есть .
Посмотрев «Грязные танцы», Карен побаловала себя ванной. Она закрыла дверь, зажгла и поставила в стеклянный стаканчик ароматическую свечу с запахом песочного теста. По стенам запрыгала тень колеблющегося язычка пламени. Вытянув длинные мускулистые ноги, скользкие от масла, Карен потерла ими одна о другую. Представив раздвигающую их другую пару ног, она закрыла глаза, погладила груди с набухающими сосками и двинулась ниже, к бедрам. В гостиной зазвонил телефон. Уж не Скотт ли Бойлин спешит с извинениями? Вино пробудило в ней иррациональные желания. А почему бы и не простить? Может быть, даже впустить его в ванну… Она еще помнила, как его мягкие ступни скользили по ее голеням. Позвонить и пригласить? Дать Скотту возможность объясниться. С вечеринки в «Даблдей» он должен уже вернуться. Кто-то стучал в переднюю дверь. Карен села, сдула облепившие голову мыльные пузыри, взяла за ножку бокал и допила вино одним глотком. Потом поднялась, накинула белый махровый халат и, покачнувшись, выступила из ванны на выложенный мозаичной плиткой пол. Она почти прикончила бутылку шардоне, и в голове у нее гулял теплый и приятный ветерок безрассудства. Взяв курс на переднюю дверь, Карен пересекла гостиную. При этом она не заметила, что пакеты с отварным рисом и тушенной с кунжутом говядиной исчезли, а большая серая корзина для мусора переместилась и стояла теперь между телевизором и антикварным столом, унаследованным ею от матери. Карен приникла к «глазку». Стоявший в коридоре паренек держал в руке огромный букет рубиново-красных роз. Она улыбнулась, отодвинула засов и открыла дверь. – Доставка для Карен Прескотт. – Это я. Разносчик протянул вазу. – Подожди минутку, я сейчас. – Язык у нее слегка заплетался. – Не надо, мэм. Я свое уже получил. – Он кивнул и ушел. Карен снова заперла дверь и отнесла цветы в кухню. Розы были прекрасны, как и ваза из граненого стекла. Она сняла и развернула приклеенную к вазе карточку. Сообщение не отличалось многословием. Загляни в гардероб . Карен хихикнула. Скотт точно заслужил прощение. Может быть, она даже сделает то, о чем он просил. Она уткнулась лицом в розы, втянула сыровато-сладкий аромат. Потом подтянула пояс халата, подошла к гардеробу за диваном и открыла дверцу. Улыбка на ее губах мгновенно увяла. Из гардероба на нее смотрел голый мужчина с черными волосами и бледным лицом. Он вытер рот тыльной стороной ладони и сглотнул. Между ног у него стояли коробки с остатками китайского фастфуда. Глядя в его черные глаза, Карен ощутила разливающийся внутри странный холод. – И что, по-вашему, вы тут делаете? – спросила она. Незнакомец ухмыльнулся, а его желание проявилось еще очевиднее. Карен метнулась к передней двери, но успела лишь дотянуться до цепочки, когда он схватил ее за мокрые волосы и швырнул в настенное зеркало, которое разлетелось сотнями осколков. – Пожалуйста, не надо, – всхлипнула она. И получила удар кулаком в лицо. Карен упала на усеянный стеклом пол, но почти не почувствовала боли – вино и страх заменили анестезию. Глядя на его босые ноги, она думала о том, где и в каком состоянии найдут ее тело. Намотав волосы женщины на руку, незнакомец оторвал ее голову от пола. Несколько мелких осколков уже впились в щеку. Он ударил ее еще раз. Карен почувствовала, как кулак ломает ей челюсть, и решила притвориться, что потеряла сознание. Еще один удар. Притворяться не пришлось.
Заголовок на странице «Искусство и досуг» гласил: «Готовится переиздание пяти триллеров предполагаемого убийцы Эндрю З. Томаса».