Это случилось во время празднования моего дня рождения. Мне исполнилось одиннадцать лет. Папа подарил мне велосипед: белый с розовым – и вдобавок с кисточками на ручках. Мне сразу же захотелось прокатиться на нем, но родители заявили, что мне нельзя уходить из дома, потому что ко мне в гости пожаловали все мои друзья. Хотя на самом деле это было враньем. Я никогда не имела настоящих друзей. Я любила читать, гулять в лесу и вообще предпочитала одиночество. И я всегда чувствовала себя неуютно в обществе сверстников. Однако в день моего рождения родители обычно приглашали в гости целую ораву соседских ребятишек: к слову сказать, я даже не всех знала по именам. Впрочем, они были приветливыми, милыми и дарили мне подарки. Я послушалась родителей. Задула свечи на праздничном торте и занялась остальными подарками. Я старательно растягивала рот в улыбке до ушей. Знаете, сейчас я и не вспомню, что мне подарили, кроме велосипеда, поскольку в тот момент я думала только об одном: как бы побыстрее сбежать из дома и прокатиться на бело-розовом чуде. Гости разошлись, когда подоспело время ужина. Мое терпение было на исходе, я была не способна более ждать ни минуты! Вскоре должно было уже совсем стемнеть, а тогда отец не выпустил бы меня из дома до утра. Незаметно выскользнув через дверь черного хода, я изо всех сил надавила на педали и помчалась к лесу, который начинался в конце улицы. Сбросила скорость я, пожалуй, лишь минут через десять. Смеркалось, и я подумывала о том, чтобы вернуться обратно. Наверное, в тот вечер я просто устала от всего… Затормозив, я прислушалась к шуму ветра в кронах деревьев. Осень была в самом разгаре, и листва расцветила окрестные холмы яркими красками. Внезапно похолодало, воздух наполнился сыростью, как будто где-то прошел дождь. Солнце клонилось к горизонту, и небо приобрело такой же розовый оттенок, как и кисточки на руле моего велосипеда. Неожиданно прямо за моей спиной раздался хруст. Я решила, что рядом пробежал заяц, и принялась внимательно изучать склон холма, но никого так и не увидела. Тогда я, словно по наитию, оставила велосипед на тропе и начала спускаться вниз, раздвигая перед собой ветки. Сперва я не могла ничего толком рассмотреть, потому что осенняя листва еще не опала, но спустя некоторое время я заметила чарующее бирюзовое сияние, которое пробивалось сквозь заросли. Я не понимала, откуда оно исходит. Это, конечно, не могли быть отблески от воды: река шумела вдалеке, а сияние… казалось, что оно обволакивало все вокруг. Я спустилась к подножию холма, и вдруг земля ушла у меня из-под ног. Дальше я почти ничего не помню. Я пробыла без сознания несколько часов. Очнулась я перед рассветом. Мой отец стоял где-то наверху, футах в пятидесяти надо мной. У него шевелились губы, но я ничего не слышала. Яма, в которой я лежала, была абсолютно квадратная, диаметром с наш дом. От затейливой резьбы на ее темных, ровных стенах исходило дивное бирюзовое сияние. Пошевелив руками, я обнаружила, что лежу на земле, покрытой слоем камней и сломанных веток. И эта поверхность была слегка изогнутой: холодной, гладкой и металлической. Наконец я заметила пожарных в ярко-желтых куртках – они суетились вокруг моей ловушки. Вскоре на дно ямы упала веревка – прямо в паре футов от моей головы. Дальше у меня в голове все опять перепуталось, но я знаю, что в конце концов меня привязали к носилкам. А подняли меня наверх уже после восхода солнца. Отец впоследствии помалкивал об этом происшествии. Когда я спрашивала у него, куда я упала, он придумывал очередные остроумные объяснения насчет того, что представляла собой яма. Однако примерно через неделю раздался звонок в дверь. Я окликнула папу, но он не отвечал. Я слетела вниз по лестнице, чтобы встретить незваного гостя. На крыльце стоял пожарный – как раз один из тех, кто вытащил меня из «западни». Во время спасательной операции он успел нащелкать дюжину фотографий и сейчас хотел показать их моим родителям. Он заявил, что мне тоже будет интересно взглянуть на снимки. Что ж, он не ошибся! Я походила на крошечный комочек, белеющий на дне темной ямы. И я лежала навзничь – на раскрытой ладони гигантской металлической кисти.
Часть первая. Части тела Документ № 003
Беседа с доктором физико-математических наук Розой Франклин, старшим научным сотрудником института Энрико Ферми. Место: Чикагский университет, Чикаго, штат Иллинойс.
– Каких размеров была кисть? – Шесть целых девять десятых метра, около двадцати трех футов – но одиннадцатилетней девочке она, конечно, показалась просто необъятной. – А что вы сделали потом? – Ничего. Мы почти не говорили о том случае. Я каждый день ходила в школу, как и остальные дети моего возраста. В нашей семье ни у кого не было высшего образования, поэтому родители поощряли мое увлечение физикой. Догадываюсь, что вы сейчас спросите. Я бы хотела вам ответить, что я занялась наукой из-за металлической руки, но вообще-то физика мне всегда нравилась. Мама и отец заметили, что я проявила склонность к естественным и точным наукам еще в раннем детстве. Наверное, мне было четыре года, когда на Рождество мне подарили мой первый набор для научных опытов. Электрический конструктор – из такого можно собрать телеграфный аппарат и другие устройства, вставляя провода в подпружиненные зажимы. Знаете, я вряд ли бы выбрала в жизни другой путь, даже если бы в день своего рождения послушалась папу и осталась дома. Так или иначе я окончила среднюю школу и продолжила заниматься тем единственным, что у меня получалось. Я выбрала научную стезю. Видели бы вы моего отца, когда я сообщила ему, что меня приняли в Чикагский университет! Никогда раньше мне не доводилось видеть столь счастливого человека. Папа не радовался бы так, даже если бы выиграл в лотерею миллион долларов! Отучившись, я защитила докторскую диссертацию, и мне предложили работать в университете. – Когда вы снова нашли кисть? – А я ее не искала. Через семнадцать лет она сама меня нашла… если так можно выразиться. – Что случилось? – С кистью? То место, где ее нашли, взяли под контроль военные. – Когда именно? – Сразу же после того, как меня вытащили наверх. Где-то часов через восемь на место происшествия нагрянули военные. Руководил ими полковник Хадсон – по-моему, именно так его и звали. Он был из наших краев – поэтому знал всех и вся. Не помню, чтобы мы с ним встречались лично, но люди, которым довелось общаться с Хадсоном, отзывались о нем исключительно хорошо. Я читала кое-что, что осталось от его записей, – к сожалению, они были основательно отредактированы военными. Полковник вел работы три года, и главная его задача состояла в том, чтобы разгадать значение странных резных узоров. Рука, которая именовалась «артефактом», упоминалась Хадсоном лишь вскользь – пару-тройку раз. Кстати, кисть стала для него свидетельством того, что у ее создателей было сложное религиозное мировоззрение. На мой взгляд, у Хадсона были очень четкие представления о поставленной перед ним задаче. – И что вы еще о нем думаете? – Ничего! Хадсон был профессиональным военным, а не физиком или археологом. Он никогда не изучал ни антропологию, ни прикладную лингвистику, которые могли бы пригодиться в данной ситуации. Каким бы ни было его предвзятое мнение, оно пришло из поп-культуры. Вы же наверняка смотрели фильмы про Индиану Джонса и прочих супергероев! К счастью для Хадсона, его окружали компетентные люди. Но, думаю, ему было крайне неловко руководить проектом, поскольку большую часть времени он блуждал в потемках и не понимал, о чем идет речь. Просто поразительно, сколько усилий было потрачено на то, чтобы позже опровергнуть все напрочь! Предварительные исследования показали, что кисть создали около трех тысяч лет назад. Однако военных это не устраивало, и в итоге они попытались определить возраст найденного органического материала с помощью радиоуглеродного анализа. Выяснилось, что рука и остальные находки гораздо древнее, их возраст варьируется от пяти до шести тысяч лет. – Неожиданно, не так ли? – Еще бы! Ведь это открытие идет вразрез со всем, что нам известно об американской культуре доколумбовой эпохи! Древнейшая цивилизация находилась в области Норте-Чико в Перу, а металлическая кисть оказалась старше ее приблизительно на тысячу лет. Кроме того, совершенно очевидно, что никто не смог бы перетащить гигантскую руку из Южной Америки в Южную Дакоту. Кстати, и в Северной Америке развитые племена индейцев сформировались гораздо позднее. В конце концов команда Хадсона заявила, что образцы, подвергнутые радиоуглеродному анализу, испачканы посторонним материалом. А после нескольких лет бессистемных исследований было объявлено, что возраст находки – тысяча двести лет. Ее классифицировали как место отправления религиозных обрядов ранее неизвестной боковой ветви цивилизации индейцев Миссисипи. Я тщательно изучила все материалы. Нет никаких свидетельств, нет абсолютно ничего, что подтверждало бы теорию команды Хадсона. Эта версия просто чуть более правдоподобна – по сравнению с любыми другими гипотезами, вытекающими из имеющихся фактов. Если хотите знать мое мнение, по-моему, Хадсон не увидел в этом открытии никаких реальных перспектив для военной отрасли. Вероятно, его раздражало, что он впустую торчит в подземной лаборатории, и он хотел ухватиться за все, что угодно, в том числе и за самую нелепую идею. Он устал и мечтал сбежать оттуда. – И ему это удалось? – Да. Хадсон добился своего, правда, спустя три с лишним года. Но его история имела трагический конец. Однажды полковник выгуливал собаку, и у него случился инсульт. Хадсон впал в кому, а спустя три недели скончался. – Что случилось с артефактом после его смерти? – Ровным счетом ничего. Рука и панели с резьбой пылились на складе четырнадцать лет – военным стало на них просто наплевать. Исследованиями занялся Чикагский университет на средства, выделенные АНБ. С ума сойти!.. Мне поручили изучить кисть, на которую я наткнулась в детстве. Забавное совпадение! Вообще-то я не верю в судьбу, и расхожий штамп «мир тесен» здесь не совсем уместен. – С какой стати АНБ заинтересовалось археологией? – Тот же самый вопрос я задавала и себе. Агентство финансирует самые разные исследования, и этот проект явно не вписывался в сферу его интересов. Возможно, АНБ заинтриговал древний язык, и агентство решило расширить свои практические познания, чтобы применить их в криптографии. А может, материал, из которого была сделана кисть, показался АНБ сверхпрочным… Короче говоря, нам выделили приличный бюджет, и я не задавала лишних вопросов. Я стала руководителем небольшой группы: мы изучили все, что смогли, с точки зрения точной науки и передали материалы в отделение антропологии. Гриф «совершенно секретно» тоже никуда не исчез, поэтому меня, как и моего предшественника, перевели в подземную лабораторию. Полагаю, вы ознакомились с моим отчетом, поэтому вам можно не докучать подробностями. – Да, я его прочитал. Вы отправили отчет через четыре месяца после начала исследования. Какая поспешность! – Отчет был предварительный, но я с вами согласна. Однако мне не кажется, что я поторопилась. Может, самую малость… Я сделала любопытные открытия, но сомневалась, что с теми скудными данными, которые у меня имелись, я смогу еще больше продвинуться вперед. Я очень хотела добиться прогресса в работе и не собиралась тянуть время. Но артефакты… они и впрямь могли поставить любого в тупик! Кроме того, я считаю, что нам не хватает знаний и мы не добьемся значительных результатов без дополнительной информации. – Кого вы имеете в виду? – Нас. Себя, вас. Человечество. А в подземной лаборатории хранится то, что выходит за рамки нашего понимания. – В таком случае расскажите о том, что вам понятно. Например, о панелях. – Прочитайте еще раз мой отчет!.. Ладно, их – шестнадцать, размер каждой панели – приблизительно десять на тридцать два фута, толщиной они меньше дюйма. Вероятно, они были изготовлены приблизительно три тысячи лет назад. Мы… – Простите, но вы не поддерживаете теорию загрязнения образцов? – Нет никаких причин не доверять радиоуглеродному методу. И, если честно, возраст панелей является для нас наименьшей проблемой. Я упоминала о том, что символы постоянно светятся на протяжении последних семнадцати лет, без какого-либо видимого источника энергии? Каждая стена этой своеобразной камеры состоит из четырех панелей, на которых вырезаны двенадцать строк длиной от восемнадцати до двадцати символов. Ряды разбиты на последовательности по шесть или семь символов. Мы насчитали пятнадцать различных знаков. Большинство встречается по несколько раз, некоторые появляются единожды. Семь символов состоят из кривых линий и имеют посредине точку, семь состоят из прямых линий, а один является обычной точкой. Они – простые по своей сути, но очень изящные. – Удалось ли предыдущей команде расшифровать хоть что-нибудь? – Забавно, но в отчете Хадсона есть раздел, который не подвергся цензуре со стороны военных: он посвящен лингвистике. Исследователи сопоставили символы со всеми ранее известными системами письменности, существующими в настоящее время и в прошлом, но не смогли найти никаких значительных соответствий. Они предположили, что каждая последовательность символов представляет собой высказывание, подобное предложению в английском языке, но в отсутствие каких-либо реальных ссылок не сумели построить ни единой догадки относительно их смысла. Работа была проделана досконально, все этапы скрупулезно документировались. Я не хотела повторяться и проделывать этот путь заново и поэтому отказалась от предложения включить в нашу группу лингвиста. А поскольку сопоставлять надписи было не с чем, мы тоже не смогли сделать логичные выводы. Вероятно, я мыслила предвзято: ведь я впервые столкнулась с кистью, буквально рухнув на нее в день своего одиннадцатилетия! И меня неудержимо тянуло к руке. Я не могла это объяснить, но интуиция твердила мне, что главным является именно она. – Разительный контраст с подходом вашего предшественника. И вы можете рассказать о кисти? – Поразительно, но, по-моему, вы не слишком интересуетесь эстетикой! Итак, кисть имеет в длину от запястья до кончика среднего пальца двадцать две целых шесть десятых фута. Она однородная, сделана из того же самого металлического сплава, что и панели, однако по крайней мере на две тысячи лет древнее их. Цвет у нее темно-серый, со слабым бронзовым отливом, и она обладает радужными свойствами. Ладонь раскрыта, пальцы сомкнуты, слегка согнуты, как будто держат что-то ценное, а может, и горсть песка, и стараются ничего не просыпать. Поверхность испещрена бороздками, как обычная человеческая кожа, однако имеются складки, расположенные в других участках. Полагаю, последние сделаны в декоративных целях. Все они испускают яркое бирюзовое сияние, отчего металл радужно переливается. Кисть выглядит сильной, но одновременно… утонченной – вот единственное слово, которое приходит мне в голову. Я думаю, это женская рука. – В настоящий момент меня интересуют конкретные факты. Из чего сделан артефакт? – Выяснилось, что его практически невозможно распилить или вскрыть любыми известными способами. Кстати, потребовалось пять попыток, чтобы отделить крошечный кусочек от стеновой панели. Масс-спектрометр показал, что это сплав тяжелых металлов, в основном иридия, с добавлением десяти процентов железа и в меньшей концентрации осмия, рутения и других металлов платиновой группы. – Сплав на вес золота, верно? – Странно и парадоксально! Сплав значительно легче, чем должен быть, поэтому он значительно дороже своего веса… в чем бы то ни было. – А сколько в действительности весит кисть? – Тридцать две метрических тонны. Конечно, вы можете быть шокированы, но кисть необъяснимо легкая, если принять в расчет ее состав. Иридий является элементом с высокой удельной плотностью, возможно, с самой высокой, и даже с примесью какой-то части железа кисть должна была бы весить втрое больше.
Это случилось во время празднования моего дня рождения. Мне исполнилось одиннадцать лет. Папа подарил мне велосипед: белый с розовым – и вдобавок с кисточками на ручках. Мне сразу же захотелось прокатиться на нем, но родители заявили, что мне нельзя уходить из дома, потому что ко мне в гости пожаловали все мои друзья. Хотя на самом деле это было враньем. Я никогда не имела настоящих друзей. Я любила читать, гулять в лесу и вообще предпочитала одиночество. И я всегда чувствовала себя неуютно в обществе сверстников. Однако в день моего рождения родители обычно приглашали в гости целую ораву соседских ребятишек: к слову сказать, я даже не всех знала по именам. Впрочем, они были приветливыми, милыми и дарили мне подарки.