ПОЛИЦИЯ ФАЙФА ОБЕЩАЕТ ПОКОНЧИТЬ С НЕЗАВЕРШЕНКОЙ
Нераскрытые убийства в Файфе, вплоть до случаев тридцатилетней давности, будут вновь вытащены на свет и пересмотрены! Таково намерение полиции.
Начальник полиции Сэм Хэйг заявил, что новые передовые методы исследования позволяют рассчитывать на раскрытие дел, лежавших без движения в течение многих лет. Будут проведены лабораторные анализы старых проб, десятилетиями хранящихся в полицейских кладовых, что, возможно, повлечет за собой ряд разоблачений.
Заместитель начальника полиции по тяжким преступлениям Джеймс Лоусон возглавит эти расследования. Вот его интервью «Курьеру»:
«Дела об убийствах никогда не закрываются. Наш долг перед жертвами и их семьями — продолжать работу. Случалось, у нас имелись сильные подозрения, но не было достаточно улик, чтобы вынести обвинение. Однако при современных методах расследования один волос, пятнышко крови или капелька семени могут дать нам необходимые данные для установления личности преступника. В Англии уже несколько дел были успешно доведены до обвинительного приговора после двадцатилетнего перерыва.
Создана группа старших следователей, первоочередной задачей которой станет раскрытие давних преступлений».
Заместитель начальника полиции Лоусон не пожелал сообщить, какие именно дела возглавят этот список.
Однако среди них наверняка будет зверское убийство местной девушки Рози Дафф.
Девятнадцатилетняя девушка из Страткиннесса была изнасилована, заколота и брошена умирать на Холлоу-Хилле двадцать пять лет тому назад.
За это зверское убийство никто не понес наказания.
Брат убитой, сорокашестилетний Брайан, который все еще живет в фамильном доме, Кейбер-фейд-коттедж, и работает на бумажной фабрике в Гардбридже, заявил вчера:
«Мы никогда не теряли надежды, что убийца Рози когда-нибудь предстанет перед судом. В свое время у полиции было несколько подозреваемых, но полицейские не смогли найти доказательств их вины.
К сожалению, мои родители сошли в могилу, так и не узнав, кто сотворил этот ужас с Рози. Но возможно, теперь мы получим ответ, которого они не дождались».

1978 год; Сент-Эндрюс, Шотландия
Глухая пора, декабрь, четыре утра. Четыре неясных силуэта колышутся в снежных вихрях поземки, вздымаемой порывами северо-восточного ветра, который добрался сюда через Северное море прямо с Урала. Восемь нетвердых ног самонареченных «бравых керколдийцев» брели привычной короткой дорогой через Холлоу-Хилл к Файф-парку, самому современному из общежитий при университете Сент-Эндрюс. Там, приветственно свесив на пол языки одеял и простынь, их ждали четыре никогда не убираемые постели.
Беседа бредущих тоже двигалась, спотыкаясь, по привычной дорожке.
— Говорю тебе, Боуи — это король, — возгласил, плохо ворочая языком, Зигмунд Малкевич. Его обычно неподвижное лицо под действием выпитого ожило и расслабилось. Дышавший ему в затылок Алекс Джилби рывком натянул на лицо капюшон парки и тихо фыркнул, мысленно проговаривая про себя ответную реплику, которая, как он знал, обязательно последует.
— Чухня, — откликнулся Дэйви Керр, — Боуи — просто слабак. Пинкфлойдовцы дадут ему прикурить в любой день и час. «Темная сторона луны» — это эпопея! Боуи не смог выдать ничего равного. — Длинные темные локоны Дэйви от тающего снега развились и повисли, и он все время раздраженно отбрасывал их назад с худого мальчишеского лица.
И пошло-поехало. Словно сыплющие проклятьями колдуны из фэнтези, Зигмунд и Дэйви швыряли друг в друга названиями песен, строчками из них и музыкальными фразами в ритуальном танце спора, который вели последние то ли шесть, то ли семь лет. И совсем не имело значения, что нынче стекла окон их студенческих комнат дрожали от звуков «Клэша», «Джема» или «Скидс». Даже их прозвища говорили о прошлых пристрастиях. С самого первого дня, когда они собрались после занятий в спальне Алекса, чтобы послушать его свежую покупку: альбом «Зигги Стардаст и Пауки с Марса», стало очевидно, что харизматичный Зигмунд будет отныне и во веки веков Прокаженным Мессией Зигги. Прочим пришлось довольствоваться именами Пауков. Алекса перекрестили в Джилли, несмотря на его протесты и вопли, что это девчачье имя не годится человеку, надеющемуся обрести мощные мускулы регбиста. Подвела созвучная фамилия. Против такого не поспоришь. В том, что Тому Мэкки стопроцентно подходит кликуха Верд-Выверт, ни у кого сомнений не возникло. Потому что Том Мэкки был оригинал, каких мало. Самый высокий из однокашников, с длиннющими руками и ногами, мотающимися словно на шарнирах, он казался каким-то мутантом и поступать любил не так, как все, а по-особенному. Один Дэйви, решительно преданный «Флойду», категорически отказался принять прозвище кого-либо из команды Боуи. Какое-то время его без особого энтузиазма пытались звать Пинком, но, стоило им прослушать «Сверкай ты, Буйный Бриллиант», они единодушно порешили: Дэйви — Буйный Бриллиант, разбрасывающий слепящие лучи в негаданных направлениях, режущий острыми гранями, выступающими из совершенной оправы. Вскоре Бриллиант превратился в Брилла, и эта кличка перекочевала вместе с Дэйви Керром из школы в университет.
Алекс покачал отуманенной пивом головой, безмолвно задаваясь вопросом, что же скрепляло их неразлучную четверку все эти годы. Мысль об их товариществе грела ему душу и тело, отгоняя липкий холод, когда он споткнулся о мощный древесный корень, спрятавшийся под пушистым снегом.
— Ё-мое, — буркнул он, врезаясь в Верда. Тот ответил крепким дружеским толчком, чуть не сбившим Алекса с ног. Пытаясь удержать равновесие, он по инерции пробежал несколько шагов вперед, вверх по крутому склону. Ощущение снежной пыли на разгоряченной коже радостно будоражило его. Но, достигнув гребня холма, он вдруг попал носком в ямку и почувствовал, что летит вверх тормашками на землю.
Однако падение его смягчило что-то упругое. Он попытался сесть, упираясь в то, на что приземлился. Отплевываясь от снега и протирая мерзнущими пальцами запорошенные глаза, он усиленно дышал носом, стремясь выдуть из него тающую слякоть. Оглядываясь кругом, он пытался сообразить, что же спасло его от синяков, когда над гребнем показались головы трех его спутников, спешивших посмеяться над его несчастьем.
Даже в призрачном снежном свете он разглядел, что преграда, смягчившая его падение, не принадлежит к миру растений. Очертания человеческого тела были явны и неоспоримы: тяжелые снежные хлопья таяли, опускаясь на него. Алекс угадал, что перед ним женщина: пряди ее темных волос разметались по снегу, как щупальца Медузы. Ее юбка была задрана до талии, и черные высокие сапоги нелепо контрастировали с открытыми бледными ногами. Странные темные пятна выделялись на белой коже и светлой блузке, облепившей грудь. Долгую минуту Алекс смотрел на нее непонимающими глазами, затем опустил взгляд на свои руки и увидел у себя на коже такие же темные пятна.
Кровь. Осознание этого пришло в тот же миг, когда набившийся ему в уши снег растаял и позволил услышать слабый посвист ее затрудненного дыхания.
— Господи боже! — пролепетал Алекс, пытаясь отползти прочь от этой жути. Но, пятясь, он все время натыкался на какие-то каменные барьерчики. «Господи боже!» Алекс с отчаянием посмотрел вверх, словно вид его товарищей мог разрушить заклятие и заставить страшное видение рассеяться. Он снова перевел глаза на то, что казалось не реальностью, а кошмаром. Нет, это не было пьяной галлюцинацией. Это было на самом деле. Он обернулся к друзьям и крикнул:
— Здесь девушка.
— Вот подфартило, — долетел до него голос Верда.
— Перестань дурить, она истекает кровью.
— Значит, Джилли, не слишком подфартило, — взрезал тишину ночи хохот Верда.
Внезапный прилив ярости затопил Алекса.
— Я не шучу, черт побери. Идите сюда. Зигги, старина, скорей.
Теперь они наконец-то услышали тревогу и напряжение в голосе Алекса. Как всегда с Зигги во главе, они поспешили к товарищу, увязая в снегу. Зигги одолел путь почти бегом, Верд прыгал за ним по пятам, и замыкал цепочку осторожно переставлявший ноги Брилл.
В конце концов Верд споткнулся и упал, приземлившись прямо на Алекса, причем оба вновь повалились на тело женщины. Они ворочались в снегу, стараясь отряхнуться и подняться, и Верд бессмысленно хихикал:
— Эй, Джилли, ты, пожалуй, ближе к женщине и не подбирался.
— А ты чересчур нажрался дури, — сердито сказал Зигги, оттаскивая его назад и плюхаясь на колени около женщины. Он пытался нащупать пульс у нее на шее. Пульс был, но ужасающе слабый. Мрачное предчувствие сразу его протрезвило, и он стал внимательно вглядываться в то, что удавалось рассмотреть при слабом свете луны. Он был всего лишь студентом-медиком последнего курса, однако мог опознать смертельно опасное ранение.
Верд сел на пятки и нахмурился.
— Эй, парни, знаете, где мы? — Никто не откликнулся, но он упрямо продолжал: — Это пиктское кладбище. Видите эти бугры под снегом? Это камни, которыми они обкладывали могилы. Ё-мое, Алекс нашел труп на кладбище… — Он снова захихикал, и смех этот странно прозвучал в беззвучии снегопада.
— Верд, заткнись к чертовой матери. — Зигги продолжал ощупывать грудь женщины, с нарастающей тревогой чувствуя, как его пальцы погружаются в глубокую рану. Он склонил голову набок, стремясь получше рассмотреть ее. — Брилл, у тебя есть зажигалка?
Брилл неохотно шагнул вперед и вытащил свою «Зиппо». Он щелкнул колесиком и на вытянутой руке поднес хилый огонек к женщине, обвел им вокруг ее тела и лица. Свободной рукой он прикрыл рот, безуспешно пытаясь сдержать всхлип. Его голубые глаза расширились от ужаса, и дрожь руки передалась пламени.
Зигги резко втянул воздух, его остроскулое лицо в колеблющемся свете казалось призрачным.
— Вот дерьмо, — выдохнул он. — Это же Рози из «Ламмас-бара».
Алекс думал, что хуже чувствовать себя уже невозможно, но слова Зигги ударили его под дых. Со слабым стоном он отвернулся, и его вырвало на снег месивом из пива, чипсов и чесночного хлеба.
— Нам нужно вызвать подмогу, — твердо произнес Зигги. — Она еще жива, но в таком состоянии долго не протянет. Верд, Брилл, снимайте ваши пальто. — Говоря это, он стаскивал с себя куртку-дубленку и бережно закутывал ею плечи Рози. — Джилли, ты самый быстрый. Иди и возвращайся с помощью. Доберись до телефона. Если нужно, подними кого-нибудь с постели. Только притащи людей, ладно? Алекс?
Ошеломленный Алекс заставил себя подняться на ноги. Оскальзываясь и зарываясь ботинками в снег, он заковылял вниз по склону. Вскоре он выбрался из-за деревьев к освещенному закоулку на краю жилого квартала, выросшего здесь за последние шесть лет. Это было ближайшее жилье.

--------------------------------------------------------------