– Красный. Анна Геймз чувствовала растущее беспокойство. Тест не представлял для нее никакой опасности, но мысль о том, что в эту минуту кто-то может что-то прочесть в ее мозгах, вселяла неосознанную, но глубокую тревогу. – Синий. Она лежала на оцинкованном столе, в центре погруженной в полумрак комнаты. Голова ее покоилась внутри белой трубы томографа. Прямо над ее лицом было укреплено зеркало, на которое проецировались маленькие квадратики. Анна должна была просто называть вслух цвета. – Желтый. Через капельницу в левую руку поступала разведенная в воде контрастная жидкость, позволявшая врачу фиксировать приливы крови к мозгу. Один цвет сменял другой. Зеленый. Оранжевый. Розовый... Потом зеркало потухло. Анна лежала неподвижно, вытянув руки вдоль тела, как в саркофаге. В нескольких метрах слева она различала размытый силуэт стеклянной кабины, где находились Эрик Акерманн и ее муж Лоран. Анна представляла, как они отслеживают на экранах деятельность нейронов ее мозга, и чувствовала себя объектом слежки. Как будто грабители влезли ей в башку и вот-вот изнасилуют. В наушнике раздался голос Акерманна: – Очень хорошо, Анна. Теперь квадратики оживут. Ты должна будешь просто описывать их движения, используя в каждом случае всего одно слово: вправо, влево, вверх, вниз... Геометрические фигуры тут же ожили, складываясь в изящную текучую разноцветную мозаику, похожую на аквариум с крошечными рыбками. Анна сказала в микрофон: – Вправо. Квадратики сместились к верхней границе рамки. – Вверх. Так продолжалось несколько минут. Анна произносила слова медленно и монотонно, пребывая во власти оцепенения. Жар, исходивший от зеркала, еще больше притуплял чувства. Скоро она соскользнет в сон. – Так, замечательно. – Голос Акерманна в наушнике вернул Анну к реальности. – Теперь я прокручу тебе историю, рассказанную на разные лады. Слушай каждую интерпретацию очень внимательно. – Что я должна говорить? – Ничего! Ни слова. Просто слушай. Через несколько секунд зазвучал женский голос. Текст произносился на иностранном языке, судя по звучанию – восточном. Короткая пауза. И снова та же история, теперь – по-французски, но без соблюдения каких бы то ни было правил: глаголы употреблены в неопределенной форме, артикли не согласованы... Анна попыталась разобраться в этом нелепо-нескладном языке, но зазвучала следующая версия. Какие-то дикие, бессмысленные слова вплетались во фразы... Что все это значит? Внезапная тишина почти оглушила Анну, еще глубже вдавив ее во тьму тесной трубы томографа. И снова Акерманн: – Следующий тест... Ты слышишь название страны и сразу же называешь столицу. Анна хотела ответить, что поняла, но в наушнике уже звучало первое название: – Швеция. Она мгновенно ответила: – Стокгольм. – Венесуэла. – Каракас. – Новая Зеландия. – Окленд. Нет: Веллингтон. – Сенегал. – Дакар. Названия городов всплывали в памяти автоматически, но Анна была довольна своими результатами: значит, ее память не совсем утрачена. Но что видят на экранах Акерманн и Лоран? Какие зоны ее мозга активируются? – Последний тест, – объявил невропатолог. – Перед тобой появляются лица людей, и ты их называешь по именам – громко и максимально быстро. Она где-то читала, что самый простой знак – слово, жест, визуальная деталь – может стать спусковым механизмом фобии, тем, что психиатры называют тревожным, сигналом. В ее случае таким "звоночком" стало слово "лицо". Анна задыхалась, в желудке начались спазмы, руки-ноги одеревенели, в горле саднило... На зеркале возник черно-белый портрет женщины. Белокурые локоны, надутые губки, родинка на верхней губе. Это легко: – Мэрилин Монро. Фотографию сменила гравюра. Угрюмый взгляд, квадратная челюсть, волнистые волосы: – Бетховен. Круглое, гладкое, как бонбоньерка, лицо, узкие, в лучиках морщин, глаза: – Мао Цзэдун. Анна удивлялась легкости узнавания. Новые лица: Майкл Джексон, Джоконда, Альберт Эйнштейн... Она словно смотрела на проблески "волшебного" фонаря. И отвечала уверенно, без задержки. Волнение отступало. Но внезапно произошел сбой: мужчина лет сорока, моложавый, глаза навыкате. Белокурые волосы и светлые брови подчеркивали юношески застенчивое выражение лица. Страх электрической волной прокатился по телу, причиняя ей почти физическую боль. Лицо на портрете было чем-то знакомо, но никакое имя, никакое четкое воспоминание с ним не связывалось. Ее память превратилась в черный туннель. Где она видела это лицо? Он актер? Или певец? Или просто случайный встречный? На зеркале появилась фотография человека в круглых очках, теперь в полный рост. Анна произнесла пересохшими губами: – Джон Леннон. Леннона сменил Че Гевара, но Анна произнесла: – Эрик, подожди! Калейдоскоп продолжал крутиться. Сверкнул кислотно-яркими красками автопортрет Ван Гога. Анна схватилась за микрофон: – Прошу тебя, Эрик! Изображение застыло. Анна ощущала, что свет и тепло, исходящие от зеркала-экрана, отражаются от ее кожи. Выдержав паузу, Акерманн спросил: – Что такое? – Человек, которого я не узнала, кто он? Врач не ответил. На зеркальной поверхности заблестели разноцветные глаза Дэвида Боуи. Анна приподнялась и произнесла чуть громче: – Эрик, я задала тебе вопрос: кто это был? Экран погас. Глаза мгновенно привыкли к темноте. Анна поймала в стекле потухшего прямоугольника свое отражение: бледная как смерть, осунувшаяся. Лицо покойницы. Акерманн наконец ответил: – Это был Лоран, Анна. Лоран Геймз, твой муж. ------------- "Скачайте книгу в нужном формате и читайте дальше"
