Роберт Нэйсмит задумчиво уставился на висящее в окне меню, потом толкнул дверь — осторожно, рукавом, чтобы не дотронуться голой рукой до стекла. Старые привычки. Над дверью мелодично звякнул колокольчик. Нэйсмит вошел, и его начищенные туфли негромко застучали по чисто вымытому полу. По небольшому помещению были аккуратно расставлены восемь столиков, на льняных скатертях в узких вазах стояли цветы. По стенам висели профессионально сделанные фотографии. Посетитель оказался только один — похожий на сову старик, с головой ушедший в изучение газеты. Полупустая пивная кружка стояла у него возле локтя. Нэйсмит прошел к стойке, не спуская глаз со стоящей спиной к нему женщины: он оценил симпатичную фигурку, узкие плечи и прямые каштановые волосы. Когда женщина начала поворачиваться, он не спеша перевел взгляд на доску с меню. — Чем могу помочь? У нее оказался мягкий дружелюбный голос с легким акцентом, характерным для жителей юго-западных графств. Нэйсмит оторвался от изучения меню и посмотрел на женщину так, будто и не поедал ее взглядом несколько секунд назад. — Вы еще подаете завтрак? — улыбнулся он. Женщина обернулась к настенным часам, потом посмотрела на посетителя и качнула головой: — Вообще-то, завтрак у нас только до половины одиннадцатого… — Понимаю, — кивнул Нэйсмит. — Не хотелось бы подводить вас. Он уставился на женщину не моргая. Та уловила в его взгляде искорку веселья, улыбнулась в ответ и посмотрела в сторону. — Что ж, — произнесла она, откидывая с лица непослушную прядь волос, — мы сейчас не сильно загружены. Так что бы вы хотели? Нэйсмит снова повернулся к меню: — Можно бенедиктинские яйца? — Думаю, с этим не будет проблем. — Она передала заказ на кухню. — Что будете пить? — Черный кофе. Благодарю вас, — сказал Нэйсмит и полез за бумажником. Женщина повернулась и взяла пустую кружку. На ней был голубой свитер, простенький, но достаточно облегающий, чтобы подчеркнуть стройную фигуру. Косметикой она почти не пользовалась, но Нэйсмита всегда привлекала именно такая неброская красота. — Так это ваше заведение? — поинтересовался он. — Или же вы служащая с бунтарским характером, которая подает завтрак, когда у нее появляется настроение? Женщина поставила кружку под кофейную машину и рассмеялась: — Да и то и другое. Мы ведем дела вдвоем с сестрой, так что я, пожалуй, могу поступать, как захочется. — Наверное, неплохо быть самой себе хозяйкой. Она поставила кружку с кофе на стойку и забрала деньги. — Иногда, — кивнула женщина и повернулась к кассе. — Есть возможность встретить хороших людей. Она протянула сдачу, и Нэйсмит улыбнулся: — Спасибо. Он уселся за стойкой и вдохнул кофейный аромат. — А вы? — спросила через пару секунд женщина. И какое же робкое выражение было при этом на ее лице! — А я как раз один из этих хороших людей.
Нэйсмиту всегда нравился Клифтон. Местами он был просто великолепен, в особенности возле вантового моста. Усыпанные листьями улицы с роскошными старыми особняками; узкие переулки, сбегающие с крутых холмов; бутики и кафе с хорошо одетыми посетителями. Этот район так отличался от остального Бристоля — маленький островок спокойствия, поднимающийся над вечно бушующим человеческим океаном. Он остановился у букинистического магазина и улыбнулся при виде приколотого на двери объявления: «Буду через десять минут». Чернила выцвели, сама бумага поистрепалась, — очевидно, хозяин отсутствовал значительно дольше, — но удивительным образом от этого магазинчик выглядел еще более привлекательным. За окном возвышались стопки пожелтевших книг в мягких обложках, их подпирали более увесистые тома; вся эта конструкция выглядела ненадежной и грозила в любой момент рухнуть. Он подумал, что надо бы потом вернуться сюда и изучить выставленные книги, и посмотрел на часы — без четверти двенадцать. Встреча с представителями «Группы Мерента» состоится только в три, так что у него будет еще уйма времени, если он все же решит вернуться. Из пекарни на другой стороне улочки донесся запах теплого хлеба, но Нэйсмит продолжал взбираться на пригорок, с удовольствием разглядывал витрины магазинов, наслаждался солнышком и с нетерпением ждал, куда же его занесут ноги на этот раз. Вначале это была просто мысль, промелькнувшая на задворках сознания, какое-то назойливое ощущение, которое он не мог определить. Но пока он шагал, оно становилось все сильнее.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как работа привела его в Бристоль, и еще больше — с того времени, когда он впервые оказался здесь. Было что-то в этой части города, что манило его к себе; а еще были приятные воспоминания о лете, года два назад, когда в маленькой частной художественной галерее ему посчастливилось встретить необыкновенно интересную женщину. Оказалось, что им обоим не нравится современная скульптура — она еще пошутила тогда, что даже никудышное искусство может свести людей. Он рассеянно подумал, живет ли она до сих пор на старом месте, в квартире, окна спальни которой выходили на гавань, но быстро отбросил эти мысли. Нет, не о такой встрече он сейчас думал.
Да, тогда ему пришлось потрудиться. И вот теперь, когда он приехал сюда по делам службы, возможно, ему посчастливится столкнуться с очередной сложной задачей, с очередным вызовом. Удастся найти кого-то.
Он остановился возле антикварной лавки. Взгляд его блуждал среди потускневших монет, пыльных мундиров и других предметов, связанных с военной историей. Обычно они приводили его в восхищение. Но не сегодня. Он стоял и смотрел на отражающуюся в витринном стекле улицу. Проходившие мимо люди понятия не имели о том, что этот человек пристально за ними наблюдает. Да-да, его выбор может пасть на любого из них. Отражение в стекле довольно улыбнулось: мужчина под сорок, высокий и стройный, ухоженный, с короткими темными волосами, которые еще не начали редеть. Взгляд внимательных карих глаз пробежал по элегантной куртке и рубашке — вроде бы обычная повседневная одежда руководителя отдела продаж, но не без некоторой щеголеватости. Он понял, что все утро усиленно пытался избавиться от навязчивых мыслей, но возбуждение в груди нарастало, и вместе с ним росло ощущение неизбежности. Шагая в направлении Клифтон-Даун, он наслаждался той необычной гаммой ощущений, которые каждый раз в такой момент бурлили внутри: предвкушение и сожаление. Чувства. Знакомые чувства. Он снова взглянул на часы — без пяти двенадцать. Смысла откладывать дальше не было. Он уже принял решение — собственно, принял он его много лет назад — и сейчас, готовясь начать, ощутил, как все тело охватило приятное возбуждение. Впереди простирался парк. Он пойдет прямо через него и выберет первого же человека, который встретится с ним взглядом после наступления полудня. На короткое мгновение он склонил голову, сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и прогнать лишние мысли, а потом зашагал вперед.
Стоял прекрасный день, ярко светило солнце. Вокруг раскинулся огромный парк — зеленое море под бездонным голубым небом. Воздух был наполнен чудесным ароматом свежескошенной травы. По краям прямой, словно стрела, гудронной дорожки стояли скамейки, все до единой занятые. Чудесная теплая погода так и манила посидеть на свежем воздухе под деревьями, хотя для ленча было еще рановато. Он снова улыбнулся. Какой славный денек для совершения задуманного! На одной из скамей сидел невысокий угрюмый человечек. В руке он крепко сжимал сэндвич и злобно взирал на проходившего мимо Нэйсмита. Человечек явно был не в восторге от мысли, что, возможно, придется разделить с кем бы то ни было драгоценную скамейку. Нэйсмит посмотрел на часы — 11:58. Жаль, конечно, но он приободрился, когда подумал, что может подыскать кого-то более подходящего, более достойного. Он шагал дальше. В этом всегда заключалась самая волнующая часть игры. Успех всего дела зависел главным образом от сноровки и правильно разработанной стратегии, но сейчас, на начальном этапе, следовало ни о чем не думать и просто отдаться на волю случая. Выбор может пасть на кого угодно, в этом и состоит главная прелесть. Выбор может прийтись на кого угодно. Именно этот фактор случайности и делал игру такой реальной, он придавал решающее значение мастерству и искусству организации. Существовали, конечно, определенные правила, например двадцатичетырехчасовая отсрочка или то, что нельзя преследовать две цели одновременно, и другие — все тщательно продуманные, для того чтобы сделать игру интереснее. Но если исключить элемент чистой случайности, тогда в чем будет состоять смысл? В отдалении начали бить церковные колокола. Полдень. Как ни велик был соблазн обернуться и найти взглядом того человечка с сэндвичем, он понимал: так будет нечестно. Нужно все делать по правилам — углубляться в парк, пока не наступит время возвращаться. ------------- "Скачайте книгу в нужном формате и читайте дальше"
Роберт Нэйсмит задумчиво уставился на висящее в окне меню, потом толкнул дверь — осторожно, рукавом, чтобы не дотронуться голой рукой до стекла.
