– Ты не выполнил мой заказ, – сказал Аскольд, глядя в окно. – Почти ни по одному пункту. Вдобавок, по твоей милости я лишился жены, а лучший мой боец едва не погиб. За что же тебе платить, Род? Руки он сцепил за спиной, словно бы инстинктивно не хотел подставлять незащищенную спину. И даже сейчас я ощущал его настрой – вот еще новая напасть. Раньше меня лишь тревожили чужие взгляды, затем я стал различать в них эмоции, из самых сильных, а ныне… Не хватало вправду заделаться телепатом! Мне и без того люди в тягость, и лучше не вглядываться в них слишком пристально. Эдак и вовсе окажусь закупоренным в своей берлоге, на прибрежной скале, отгородясь от мира новейшей страж-системой. – Ты бы не маячил на виду, – негромко посоветовал я. – Думаешь, бронестекла сейчас спасают? Мы обретались в кабинете Аскольда, на верхнем этаже высотного здания, целиком принадлежащего ему же – точнее говоря, его Семье, самой могущественной в Приграничье. И был Аскольд первым бандитом здешних мест, хотя выглядел респектабельно… в отличие от меня. Но ведь я пока не бандит. Выдержав пару секунд для сохранения лица, главарь вернулся к столу и снова расселся в своем кресле, теперь сложив руки на груди. Да что ж он так опасается меня? – Я сделал, что в человечьих силах, – добавил я. – Может, и чуть больше. А что до жены… По-твоему, лучше бы она стала твоей вдовой? Кольнув меня странным взглядом, Аскольд наконец расцепил защитный узел рук и, ухватясь широкой дланью за бутылку, долил вина в мой бокал, а свой наполнил наново. Затем извлек из полированного ящичка сигару и закурил – впервые на моей памяти. – Ты бы лучше с девочками расслаблялся, – проворчал я. – Кстати, куда подевались твои двойняшки? Округлив рот, он выпустил струю дыма – к счастью, в сторону – и подхлестнул: – К делу, Род, к делу!.. Что имеешь сказать по существу? Я пожал плечами. Что тут скажешь? Всю потребную информацию я уже выложил, а доказывать, что не верблюд, – занятие не для меня. – По существу я лишь делаю, – изрек все-таки. – Если мои дела не устраивают, а мои рекомендации не в прок – что ж, я умываю руки. Но авансы не возвращаю, извини. – Что, Шатун, решил и от меня отойти? – усмехнулся Аскольд. – Побоку старая дружба? Я пожал плечами: – Тебе решать, кто потеряет больше. Но «дружить» будем на моих условиях. Задумчиво щурясь, главарь приложился к бокалу. Раз, второй… третий. В сложном букете его эмоций возобладала то одна составляющая, то другая. Почему-то он был обижен на меня, хотя я вроде не давал повода. Но для крутаря обидчивость – непозволительная роскошь. Все же я нужен Аскольду. Завороженно я следил за его внутренней борьбой. Господи, да не чудится ли мне это? Начались-таки глюки – давно пора. – Ладно, – сказал он вдруг, – бог с ней, с оплатой. – Это в каком же смысле? – В смысле, договоримся – позже. Кстати, вчера нам завезли «шмелей». Ты ведь хотел разжиться такой леталкой? Конечно, стоит турбореактив меньше «Малютки»… – Это оплата или аванс? – уточнил я. – В счет нашей будущей дружбы. – Над святым смеешься, – то ли укорил, то ли пошутил Аскольд. Пожалуй, больше все-таки укорил. Вообще он не лишен благих порывов, хотя посещают те главаря не часто. – Просто знаю ей цену, – ответил я. – Давай уж «котлеты отдельно». – Ну, давай. Отставив бокал, он размял ладонью лицо, будто пытался себя взбодрить. Тоже, видно, недосыпает – всё дела, заботы… опасения. – С пожаром, будем считать, разобрались, – признал Аскольд нехотя. – К затопленному судну мы тоже успели сплавать – картинка вполне стыкуется с твоей версией. Грабарь, похоже, ни при чем здесь. – Ну, славу богу! – И Калиду я недооценил. Если б он успел развернуться… Тут снова проступило то, что он надежно, как ему казалось, скрывал за своей маской, – страх. Сколько главарь ни насупливал лицо и ни сверкал серыми очами, это не убеждало – во всяком случае, меня. Все-таки Аскольда испугали мои натурные съемки, и ей-богу, я его не виню в этом, даже разделяю. Но вот отворачиваться зачем? Будто угроза пройдет сама, если ее не видеть. Уж эти мне страусы!.. – Значит, кое-что все же сделано? – вставил я. – Это к вопросу «за что платить». – Но общая картина остается туманной… – Не слишком ли многого от меня ждешь? – Кроме того, ты не разобрался с домом на набережной. – Зато дал насчет него хороший совет, – напомнил я. – Оставь этих ребят в покое, Аскольд, – они не по твоим зубам. Не говоря о том, что при наезде на них я приму вовсе не сторону Семьи. Хотя Аскольда знаю много лет, а с теми не знаком вовсе. Такой вот парадокс. – И не говори, что не предупреждал, – решил добавить. – Мы для них вроде оводов: укусить-то, наверно, сможем – прежде, чем самих раздавит в блин. Опрокинув в себя остатки очередной порции, он спросил: – Но чем они занимаются? – Похоже, благотворительностью. Сиротки, инвалиды, забытые старушки, прозябающие гении… Хотя откуда взяться гениям в нашей тьмутаракани? – А на какие шиши? – вопросил Аскольд. – Они что наследство урвали, клад надыбали? Тоже, блин, графья Монте-Кристо – видали мы!.. Когда он выпивал или злобствовал (или второе усугублялось первым), весь его лоск слетал в момент. И тогда делалось видно, какой это тонкий слой и что за суть кроется в глубине. – С каких пор ты стал считать чужие деньги? – С тех самых, как мне стали наступать на горло! – Но ведь не они? – Откуда знать – может, и они. Ты ж ничего толком не говоришь. То ли тебе запудрили мозги, то ли ты… пудришь. – Ну-ну, не заступай, – предупредил я. В отличие от Аскольда, приходившего в ярость, когда посягали на его прибыль, я терял выдержку, если сомневались в моей честности. У каждого свои больные мозоли. Хотя, если вдуматься, какое мне дело до мнения бандитов? Странное создание – человек. – А что еще они делают? – поинтересовался главарь. – Привечают молодых девиц, – осклабясь, ответил я. – Неприкаянных или надломленных. Эдаких Ассолек, ожидающих принцев. А некоторые уже дождались – на белых броневиках, в цветистых доспехах. Больше не хотят. – Ну? – подстегнул Аскольд. – И что? – Потом они исчезают. – Вот, это ж зацепка! – обрадовался главарь. – Наверно, их сбывают муселам – отсюда навар. Наложницы нынче в цене! – Хочешь контролировать и эти поставки? – осведомился я. – Ну да, когда доходы падают, почему не поправить дела работорговлей? Бизнес есть бизнес. – Ты что разбушевался, Фантомас? – удивился он. – Речь же не обо мне. – Не буду говорить о своих ощущениях – ты все равно в это не веришь. Но кто, по-твоему, станет навариваться на продаже людей, чтобы затем всё раздать? – Во-первых, не людей, а девок, – ухмыльнулся Аскольд. – Те и сами не прочь продаться, лишь бы не задешево. Во-вторых, не всё – кое-чего и себе оставляют. – Да хоть и часть!.. Вот ты – много раздаешь? Тебе ж в голову такое не придет, для тебя альтруизм сродни глупости. Разные психотипы, понимаешь? Нахмурив брови, главарь задумался. («Тихо, Чапай думать будет!») Он-то считал, будто разбирается в людях. Но такое было за гранью его понимания – слишком уж далеко. – Слыхал: у Грабаря третьего сына кончили? – вдруг спросил Аскольд. – Подорвали с домом и всей семьей, не считая прислуги. Жаль, хороший особнячок был, даже я заглядывался. И помещен красиво – на самом обрыве. Так и ухнул в море, вместе с куском берега. – Давно? – С пару часов назад, перед рассветом. Теперь забота: доставать тела из-под воды и камней!.. Может, предложить в помощь «Малютку», как думаешь? Понятно, главарь спрашивал не всерьез, но я ответил: – Лучше не высовывайся, даже с соболезнованиями. Мне и то странно, как быстро ты узнал об этом. Хотя Аскольд-то не станет взрывать дом с женщинами и детьми… я надеюсь. И к имуществу он относится трепетно, старается не портить без крайней нужды. Но люди меняются и очень редко – в лучшую сторону. – А у меня дружка порешили – Кадия, – сообщил Аскольд вторую новость. – Повесили на чердаке брошенного дома, точно кота. – Он скрипнул зубами. – Ведь с самого начала вместе, столько пережили!.. И что его занесло туда? Вот отчего главарь так взвинчен сегодня!.. Кадия я помнил – не семи пядей, зато преданный. И драчун из лучших в Семье. Аскольд приберегал его для особых дел, требующих умелости и скрытности. Эдакий особист… был. – Может, как раз котов вешал? – выдвинул версию. – Ты что? – М-да, этим он, верно, увлекался в нежном возрасте… А может, он сам? В смысле, повесился. Чуть не ляпнул: повысился. – Кто, Кадий? Ты плохо его знал! Ну, не так и плохо. Покойник был субъектом задиристым и скандальным, что непозволительно в нынешнее время, когда вокруг столько ранимых душ, оснащенных мускулами и оружием. К слову, и у меня не раз чесались на него кулаки – а ведь кто-то мог зайти дальше. – А он, случаем, не к Грабарю подбирался? Аскольд бросил на меня испытующий взгляд, добавляя пищи моим подозрениям. Может, война уже началась, а я все усердствую, строю из себя миротворца? – Похоже, вас опять стравливают, – сказал я. – Скачете под чужую дуду, будто заводные. Даже напрягаться не надо: всё у вас предсказуемо. Как ни странно, огрызаться главарь не стал, лишь спросил: – И чья дуда, по-твоему? – Тебя утешит, что вашей пляске аккомпанирует сам губернатор? – У Алмазина ума не хватит нас разыграть! – Зато он знает вас, как себя, – возразил я. – Потому что сам такой же. – И спецов у него таких нет, чтобы наших обставить. – То – раньше. Я ж говорю: всё поменялось. – Так быстро? – Это-то и пугает. Сейчас Клоп сталкивает вас лбами, поскольку не уверен в своем перевесе, – а вскоре придушит, точно котят. Или поимеет тебя лично, пристегнув вашу Семью к своему воинству. – Ты чего мелешь, а? Что за чушь!.. – Вас лупят по болевым точкам – еще не понял? Притерпись к боли, Аскольд, полюби ее. – И что тогда? – Сделаешься мазохистом, – хмыкнул я. – Вот тогда тебя возьмут теплым, с дымящейся от сладострастия кровью. И нахлебаются ею от души. – Тьфу на тебя! Впрочем, моя провокация возымела действие: главарь задумался. Быть пешкой в чужой игре ему не хотелось. – Не продешеви, родной, – еще уколол я. – Может, сейчас выгодней отдаться? Первый раз, что ли? – Да, я не святой, – с вызовом признал Аскольд. – Но ведь и ты не ангел? – Разница в том, что я узна ю ангела, когда встречу. А ты примешь его за мошенника или переодетого беса. Кстати, о «бесах»… – Ну? – Хочу показать кое-что, – объявил я. – Свой недавний трофей. Можешь позвать на демонстрацию Конрада. Очень, знаешь ли, расширяет кругозор, а мыслям дает новое направление. С подозрением оглядев меня, главарь распорядился, и через минуту в кабинет вступил начальник Семейной гардии – кряжистый, налитой, отлично экипированный. Почтительно кивнул Аскольду, сдержанно поздоровался со мной, излучая если не симпатию, то одобрение. С ним-то мы ладили лучше, поскольку наши отношения не выходили за деловые рамки. – Ну, пошли, – сказал я, поднимаясь. Вывел их на крохотную лоджию с высокими, по грудь, перилами – точнее даже стеной, сложенной из силикатного кирпича. С этой стороны не маячило вышек, а Аскольд выбирался сюда редко, так что вряд ли его могли тут караулить. – Ну, что здесь не на месте? – спросил я, облокотясь на перила. – Ничто вам не заслоняет обзор? Крутари озадаченно промолчали. Но я уже присмотрел на крыше старого дома, возвышающегося над прочими покинутыми зданиями примерно в километре отсюда, кирпичную трубу добротной и прочной кладки. Запустив ладонь под мышку, извлек добытое в бою оружие, к коему приспособил вчера оптический прицел. Выглядела пушечка несерьезно, хотя в изящных обводах угадывалась угроза. Но чтобы шмалить из нее по крупным мишеням?.. Быстро прицелясь, я выстрелил, даже не ощутив отдачи. Сейчас, при ярком свете, разряд мало походил на молнию – лишь прошелестела по воздуху призрачная полоса, за один миг достигнув трубы. А в следующий – та разлетелась на сотни кусков, забросав осколками крышу. Секунды спустя до нас донесся взрыв. – Думали, на вас управы нет? – спросил я. – Кажется, с объяснением пожара мы поспешили. И ваш кораблик могло потопить вовсе не чудище. Во всяком случае, версии теперь две. – Откуда это у тебя? – угрюмо спросил Аскольд. – Да одарил один гостюшка, – ответил я, ухмыляясь. – После того, как ему разнесли череп. И уж этого умельца заслали не с набережной. – Подержаться-то дашь? – Не-а. Зачем искушать ближних? По себе знаю, как трудно возвращать хорошую вещь. – А может, ты подстроил все? Загодя заложил мину, а сейчас лишь включил взрыватель. – Не финти – это ж легко проверить. Хочешь, потоплю любой из твоих кораблей? – Лучше бы из чужих, – отказался главарь, глядя на пушечку с вожделением. – И что, бьет на любую дистанцию? – Ну, по спутникам я еще не пулял… – Но принцип работы рассек? – Вот с этим – полная лажа. Есть тут батарейка, довольно хилая. – Я продемонстрировал ее, вытряхнув из рукояти. – И если соотнести с мощностью самого разряда… ну, вы видели. Любую броню прошивает на раз. Действительно, это больше напоминало тумблер, открывающий путь энергетическому потоку. Но откуда он поступает… Хотя важен-то результат, верно? А уж его тут в избытке. Конрад озабоченно хмурился, прикидывая, какие коррективы придется вносить в оборону. Да уж, ему прибавится хлопот!.. А Аскольду – страхов. – А больше здесь разбирать нечего, можно лишь разломать. И будет ли от сего толк?.. – Я пожал плечами, вставил батарею на место, оружие сунул обратно в кобуру. – Всё, представление закончено! Вернувшись в кабинет, мы с Аскольдом расселись по прежним местам. А Конрад сразу убрался, торопясь заняться делами, – действительно, ценный кадр. Уж этого у главаря не отнять: умеет подбирать людей. – Ну, как тебе демонстрация? – спросил я. – Впечатляет, – признал Аскольд. – Молодец, умеешь подать товар. И сколько за него хочешь? – Ты опять не понял, – со вздохом сказал я. – Я не для торга сюда пришел. И подряжаться на новую работу не собираюсь. Ни к тебе, ни к кому другому. Сейчас не до накоплений – успеть бы потратить, что уже есть. – Что, Шатун, и ты заделался прорицателем? Нынче их развелось столько!.. Причем часто угадывают, как ни странно. – Это и плохо. – Почему? – Потому что люди сделались предсказуемыми. Над нами опять тяготеет Рок, как это, говорят, было в древности. – А ты, стало быть, предсказатель… – Бери выше – пророк. Хотя и в своем отечестве. Или больше не веришь в мою интуицию? – Ну… предрекай. – Думаешь, с гибелью Калиды кончились и проблемы? Боюсь, это было разминкой. А вот теперь за нас примутся всерьез. – Кто? – спросил Аскольд. – Те парни – с набережной? Откинувшись в кресле, он упирался взглядом в мою переносицу, демонстрируя положенную главарю твердость, – хотя пальцы отстукивали на столешнице дробь. Да я и без того чувствовал его беспокойство. – Там нет угрозы, – уверенно сказал я. – Пока будешь вести себя по-людски, оттуда не наедут. – А где есть? – Если б я знал!.. Точнее, если бы я мог обосновать свои подозрения. Ведь здешние твердолобы принимают без доказательств лишь то, что видят сами. – Бояться следует тех, кто имеет Власть, – все же сказал я. – Кто могут приказать тебе, и ты пойдешь за ними, как на привязи. – Ну, Род!.. Опять впадаешь? – Я-то – ладно. А вот когда впадешь ты, будет поздно. – Это еще почему? – Потому что тебе не совладать со своим Зверем. Аскольд поглядел на меня, как на блаженного, – зациклился, мол, на своей идее. А ведь каким полезным братком мог бы стать!.. Лучшим из его самураев. Знал бы он, какая теперь цена этим «лучшим». – Ладно, – сказал главарь, – вернемся к твоей пушке. – Если эти штуковины производят в губернии, а не завозят… – Ну? – …то работали явно не кустари. – Намекаешь на Компанию? – В первую очередь. То есть я даже не представляю, где еще можно организовать производство, чтоб это не бросалось в глаза. А когда штампуют тачки, да еще в таких масштабах!.. Неслабое прикрытие, верно? – Для прикрытия даже слишком, – с сомнением произнес Аскольд. – Да у меня половина братков разъезжает на местных броневиках! – Сэкономил, да? – И дешевле, само собой. Но главное, качество – на удивление. Будто не лагерники клепали. Вот и еще странность, отметил я. Откуда у коммунаров такая умелость? Но вслух заметил: – Ну, они лишь собирают. Набор «Сделай сам». – Так я ж и говорю о сборке. Детали-то, понятно… Хотя тоже ведь надо расстараться, чтоб поставляли не мусор? А тут – трехслойная броня, двигатели с реактивом, полная электронная начинка… – Тоже отечественная? – Ну. – Патриот!.. «Месс-Менд» не читал? – Это при чем? – А то, что сделают тебе – потом не расхлебаешь. – И что еще скажешь хорошего? – полюбопытствовал Аскольд. За мной не заржавело: – Скоро наша броня утратит смысл – когда наклепают бластеров. Уж не знаю, где здешние чинуши добыли документацию, – ясно, не сами придумали. И заказчиков у них будет, как собак… Не говоря о том, что первыми вооружатся сами и тогда наведут в губернии порядок. – Но если это придумали другие, они же обставят Компанию? Или, по крайней мере, не отстанут. – Представь, что бластеры сконструировали американы. Или японцы. Это оружие ближнего боя, на мировой баланс оно не повлияет. А вот при внутренних разборках… Не станут же по своей губернии долбать ядерными зарядами!
Круг знакомых