Рейсовый автобус до Зашишевья отменили еще зимой. И летом маршрут не восстановили. – А незачем, – объяснил Лузгину милиционер на вокзальной площади, немолодой и заметно поддатый сержант. – Вы-то чего там забыли? Кстати… Можно документики ваши? Лузгин секунду помедлил и вытащил паспорт. – И на ружье попрошу. – Вот, пожалуйста. Сержант раскрыл паспорт и глубокомысленно изрек: – Ага! – Да-да, я тут родился. У меня в Зашишевье дом. Бабушкин еще. Приезжаю иногда отдохнуть и на утку сходить. – На утку сходить… – эхом повторил сержант. – Поохотиться, – на всякий случай уточнил Лузгин. – Рановато вы. До сезона еще месяца полтора, если не два. – А я и не тороплюсь. Сержант оглядел Лузгина с ног до головы, будто оценивая, из торопливых тот или нет. – Говорят, хреновая в тех местах охота стала, – бросил он, снова утыкаясь в документы. – Это кто говорит? – хмыкнул Лузгин. – Да все говорят. Утка теперь больше на Голубых Озерах. А под Зашишевьем ни утки, ни зверя нет. Утиные гнезда паводком затопило по весне. А зверя волки, наверное, заели. Волки там шалят, знаете? – Ну, это зимой… – И летом тоже. – Летом? – изумился Лузгин. – Волки? – Так глухомань же, чего бы и не пошалить. Вот туда даже автобуса нет. Потому что незачем. Сколько там дворов-то жилых? – Ну-у… В том году я не был, не получилось. А в позатом десятка три. – Загибается ваше Зашишевье, – сказал милиционер, возвращая Лузгину документы. – И если б только оно. Всё просрали москвичи-демократы. Пидоры. Лузгин несколько раз крепко моргнул. – Да, тут еще собаки бешеные в пригороде бегают, – продолжал сержант. – В пригороде и в старой промзоне, там вообще целые стаи. Мы всех предупреждаем, вы осторожнее. Второе лето подряд такое безобразие. Их лисы бешеные кусают, собаки людей кусают, люди бесятся и тоже кусаются… Лузгин надолго зажмурился. – Как добираться-то в Зашишевье думаете? Не повезет ведь никто. И попутки в ту сторону не дождешься. Разве какой зашишевский в город выбрался – доски вроде они возят, так его еще найти. А полсотни верст пехом… Может, ну на фиг? Честное слово, ехали б вы, скажем, на Голубые Озера. – Я на родину и пехом могу, – хмуро пообещал Лузгин. – К ночи-то не успеете, – сказал сержант. С непонятным каким-то значением сказал: – У вас хоть патроны нормальные есть? Что на утку – пятерка, четверка от силы… – Три ноля вам хватит? – Лузгин начал злиться. – Мне-то хватит, – ухмыльнулся сержант. – А там – кто его знает… Ладно, счастливого пути. Привязчивый милиционер козырнул и ушел по своим делам. Лузгин, чертыхаясь под нос, двинулся к заметной издали группе привокзальных извозчиков. Те его разве что на хер не послали. – Триста, – объявил Лузгин внушительную по здешним меркам сумму. – Долларов? Или этих… Йеврей? – рассмеялись ему в лицо. – В чем дело-то, мужики? – попытался втереться в доверие Лузгин. – Да ни в чем. Просто не ездим мы туда. И никто не поедет. – Почему?! Вы еще скажите, там волки! – Какие, в жопу, волки… – А что тогда?! – Слушай, друг, отстань, а? Сказано тебе – на Зашишевье не ездим. Дорога херовая. Лузгин оглядел потрепанные машины извозчиков и скривился. – Думаете, я не знаю, по каким вы дорогам на «Жигулях» рассекаете? Да там не всякий грузовик пройдет! – А на Зашишевье – херовая. Лузгин демонстративно сплюнул и зашагал прочь. – Эй, москвич! – крикнули ему в спину. – Вон, гляди, дедушка подвалил. Ты с ним попробуй. Дедушка у нас отмор тот еще. Он тебя не только в Зашишевье, он хоть прямо в само Филино отвезет! И извозчики хором заржали, будто сказано было что-то очень смешное. Дедушка оказался и вправду дедушкой. При ржавом насквозь «Запорожце». – В Зашишевье не повезу, ты понял, – твердо заявил он. – А вот до зашишевской повертки… – Хоть туда! – взмолился Лузгин, втайне надеясь по пути уговорить деда проехать дальше. От поворота с асфальта до деревни оставалось еще верных двадцать километров по грейдеру через лес. – Двести рублей. – Легко, – бросил Лузгин, ныряя в машину.
Уже за городом дед спросил: – По делам или как? – В отпуск. – А-а… – протянул дед и отгородился от пассажира такой стеной, что Лузгин ее почти физически почувствовал. – Я сам вообще-то местный, – сказал Лузгин. – Из города. Просто родители в Москву перебрались, когда я школу заканчивал. А в Зашишевье бабушка моя жила, дом от нее остался. Почти каждое лето приезжаю. – А-а… – повторил дед, но стал вроде бы поближе. – Вот поживу спокойно месячишко-другой, а там сезон откроется, уток постреляю… – Охотник, значит? – хмыкнул дед. – А я думал, зачем ружье, ты понял. Думал, по делу. Поживешь ты в Зашишевье, как же… спокойно. – По делу?.. – переспросил Лузгин. – В том году-то не приезжал ты, – сказал дед. – Да, не приезжал. С работой закрутился. А вы… – Возил я туда в том году. Тоже вроде тебя – москвичей. Один я возил, другие зассали, ты понял. Двоих возил с ружьями. А тебя не было. – Да, меня не было. Правда, я на машине обычно. А что эти двое?.. – Говорю – москвичи, – объяснил дед и умолк. Лузгин вздохнул. Он слишком хорошо знал местных, чтобы надеяться теперь хоть на обрывочную информацию. Здесь умели великолепно сплетничать, но если по какой-то причине образовывался заговор молчания… Сицилия с ее знаменитой «омертой» могла идти далеко и надолго. Одна радость – в Зашишевье ему, как своему в доску, конечно же, все объяснят. Вот только добраться бы туда. Дед гнал, «Запорожец» неприятно плавал по дороге. Под колеса летел щербатый кривой асфальт. Лузгин увидел знакомый столб и приготовился не пугаться. Неподалеку затаилась подленькая незаметная промоина, на которой внезапно теряли управление и резко дергали вправо передним мостом все без исключения автомобили, невзирая на марку и тип привода. Машина опасно вильнула. Лузгин испугался. – Вот блядство, ты понял, – произнес дед лениво. – Хреновая дорога, – поддержал тему Лузгин. – Дорога нормальная. Гонять не надо. – Не бывает на нормальной дороге поворотов с обратным профилем, – фыркнул Лузгин. – Таких, чтобы машина на отрыв шла. А эта вмятина? Главное, ее не видно совсем, а тачка обязательно вильнет. Сама. И любая. Я тут на разных ездил. Пару раз с перепугу чуть в канаву не улетел. – А сейчас чего пешком? – Машину жене оставил. – Потом жена приедет? – Не приедет, – отрезал Лузгин. – Ты попусту не огрызайся, парень, – сказал дед строго. – Человека не сразу видно, ты понял. А я тебе добра желаю. Ты вроде нормальный. – Вроде, – согласился Лузгин. – В городе люди пропадают, ты понял. – Они везде пропадают, – заметил Лузгин осторожно. – По России до ста тысяч в год пропавших без вести. – Ско-олько?! – недоверчиво протянул дед. – Официально шестьдесят-семьдесят тысяч. Ну, сами догадываетесь, как занижены официальные цифры… – Ты-то откуда знаешь? – Слышал где-то. – Это у вас в Москве говорят? – Говорят. – Да-а, однако… Ну, у нас-то немного пропадает, конечно. И так, шелупонь разная – бомжи, пьянь, тюремщики. Но мы же их знаем всех – а они пропадают, ты понял. А бывает, и приличные люди. У меня сосед через два дома – ушел по весне, и с концами. Потом рыбаки тоже. Прошлым летом. Уехали впятером как раз в эту сторону. Грузовик-то нашли, ты понял. Москвичей тех, что я отвез, вообще с милицией искали. Неделю искали, ты понял. Меня на допрос таскали, а я что? Я – до повёртки, дальше ни-ни. Тогда уже пастуха с подпаском заели где-то там, дальше, за Горелым Бором. – Не похоже на волков… – пробормотал Лузгин. – Какие волки, мил человек? Волки! Двоих мужиков заели, коров не тронули – ничего себе волки, ты понял! А в городе? В городе что, тоже волки шуруют? Менты все прошлое лето собак бродячих отстреливали. Как бы они вроде людей грызли. Ну, отстреляли. А этим летом та же херня. Бешеные собаки, ты понял. Ага, так мы и поверили. Не знаю, что там у вас в Москве на этот счет говорят… – В Москве я ничего подобного не слышал. – И про новое бешенство? – Не-ет… – Люди кусаться начинают, – сообщил дед, заметно понизив голос, насколько позволили дребезг и пуканье «Запорожца». – Ах да, – вспомнил Лузгин. – Мне на вокзале мент говорил. – Тебе мент сказал, а я своими глазами видел. – Чего?! – подыграл Лузгин, в свою очередь понижая голос. – Не чего, а кого. Бешеных, – важно заявил дед. – И много? – Не веришь, да? Много не много, а парочку видел. Рожи белые, пасть в кровище, глаза выпучены… А я на рыбалку двинул затемно и по дороге их чуть не сбил, ты понял. На выезде из города, вот где промзона начинается – ну, знаешь. Хорошо, ночь лунная была, у меня фары-то не особо того. Гляжу – идут двое мне навстречу, шатаются, как пьяные, не видят ни хрена. Страшные, оборванные все, у девки сиськи наружу… Тут дед надолго замолчал. – А может, и правильно, что не веришь, ты понял, – сказал он наконец. – Сам не верю. Я тогда дальше-то еду, думаю, не перекреститься ли, ни хрена себе рыбалка начинается, и вижу – собака! Здоровая, черная. По обочине чешет в ту же сторону. Метров за триста позади от тех. А за собакой еще чуть позади мужик. В черном плаще длинном, до самой земли, ты понял. С капюшоном. Смотрю – коса есть, нет? Вроде нет у него косы. Тут уж и вправду перекрестился. А все одно клева не было вообще, ты понял. Лузгин ошарашенно молчал. – Погнали, называется, советскую власть, – сообщил дед. – Надоела она им, ты понял. Мне она тоже, прямо скажем, не особо нравилась. Но при советской власти не было такого. На днях, я слышал, опять бабу загрызли под Филином. Вторую уже. Ты это, через Филино напрямик не ходи, ты понял, в обход бери вдоль озера, по старой дороге. Там мужики любого чужого застрелят на хер без разговоров. Знают тебя в Филино? А все равно не ходи, они же киряют вчерную. Раньше по безделью, теперь от испуга. С залитых глаз точно завалят… Лузгин смотрел на дорогу и мучительно соображал. Может быть, впервые в жизни он не знал, что спросить. А ведь с детства был любопытен, недаром работу выбрал – сплошные расспросы и поиск истины. – Собаки бешеные! – сказал дед с выражением. – Допустим, с собак все началось, я не возражаю, ты понял. Но дальше одними собаками не обошлось. Хотя ты и собак тоже бойся. Ты как лесом пойдешь, всего бойся. В городе вроде ясно, кого бояться. А в лесу какое говно лазает, не разбери-поймешь. Второе лето хер знает что творится. Раньше хоть понятно было, куда жаловаться… «Запорожец» сбавил ход. Слева впереди, в плотной стене леса, виднелась рваная прореха. А справа – покосившийся указатель: «На Зашишевье», облезлый и в дырках от сквозной ржавчины. Надпись читалась с трудом. – Дальше не повезу, даже не надейся, – сказал дед, притормаживая. Лузгин глядел налево. Еще позапрошлым летом в глубь леса уходил вполне приличный укатанный грейдер, по нему можно было гнать и под сотню, если машину совсем не жалко. Ну, дорога осталась дорогой. Только крайне запущенной, с осыпавшимися, заросшими травой обочинами и заметной грузовой колеей посередине. – Не надеюсь, – вздохнул Лузгин, протягивая деньги. – Ружье собери и заряди, – распорядился дед. – Картечью. А лучше пулей, ты понял. – Хватит меня запугивать, – попросил Лузгин, выбираясь из машины. – Я и так уже едва дышу. – Живее будешь, – дед откинул спинку правого сиденья, помогая Лузгину достать рюкзак и чехол с ружьем. – Да, это… Привет Ерёме от меня, ты понял. Скажи, зимой приеду на мормышку ловить. – А зимой что, в Зашишевье не страшно? – Зимой тут везде глухо, – сказал дед. – Как в танке. И сам захлопнул дверь, отгораживаясь от Лузгина уже окончательно. – Вас зовут-то как? – спросил Лузгин, но дед уже разворачивал дребезжащий «Запорожец». – Никак, – понял Лузгин. ------------- "Скачайте книгу в нужном формате и читайте дальше"
Рейсовый автобус до Зашишевья отменили еще зимой. И летом маршрут не восстановили.
