Сибирь, 1988 год – Нет! Пожалуйста, не надо!! Не-е-ет!!! Пронзительный вопль перешел в истошный, полный животного ужаса визг. Не в заставляющий инстинктивно сопереживать крик боли – боль еще не пришла. Не в вызывающий уважение вой яростного бессилия, не в рев полного сил бойца, терпящего поражение от более искусного соперника. А в жалкий визг насмерть перепуганной курицы, увидевшей нож повара. В презренный звук, оставляющий на душе лишь след досады и брезгливости. Визг отразился от темной громады скал, бросился в тайгу, увяз в ветвях спящих деревьев и растворился в них, исчез, потревожив только малюсенькую часть бесконечно огромного леса. – Семен, не надо! Прошу-у-у…!! И захлебнулся. Визг превратился в невнятное бульканье, в хрип, в шорох осевшего на землю тела, в едва слышный шелест вошедшего в землю и вынырнувшего из нее очищенным ножа, в тихий выдох стоявших вокруг мужчин. В запах крови. Затем все стихло, и несколько мгновений на поляне царила полнейшая тишина. Живые не шевелились, не переговаривались, продолжали стоять смутными тенями, и лишь когда неподалеку прозвучал бубен, все они, и убийца, и свидетели, повернули на звук головы. Словно пришли в себя. – Здесь? – спросил Семен, пристально глядя на Григория. – Здесь, – коротко подтвердил тот. – Точно здесь? – Точно. Была мысль ответить вызывающе, бросить с законной обидой: «Раз привел, значит, здесь», но Григорий сдержался. Не положено семнадцатилетнему юнцу хамить матерому охотнику. Тем более что Семен только с виду невзрачен: плешив и узкоплеч, в тайге он настоящий вожак, и те восемь мужиков, которых он с собой взял, слушаются его беспрекословно. Почувствуют, что малец на авторитет покусился, разборки не избежать. В тайге свои законы. – Здесь, – еще раз произнес Григорий. – Я не чувствую, – помолчав, протянул охотник. – Потому и спросил. Словно извинился за проявленное недоверие. Юноша кивнул, подумал, затем, облизнув губы, добавил: – Мы пришли куда надо. Что он еще мог сказать? – Но я ее не чувствую. Григорий понял, что имеет в виду собеседник – приближение Юмалы невозможно не заметить. Тот, кто хоть раз стоял перед Богиней, навсегда запоминает свои ощущения и способен уловить ее приближение. – Ты ее видел? – Восемь лет назад, – ответил Семен, не сводя глаз с Григория. – И еще пять лет назад. Но я все помню. Помню, как шла она к нам. Сейчас Юмала далеко. – Пока далеко, – уточнил юноша. – Шаманы стали осмотрительнее. Ее ищут. – Знаю. Охотник отвел взгляд от проводника, оглядел небольшую поляну, на которую тот привел группу, – с одной стороны тайга, с другой поднимаются скалы, – и коротко скомандовал: – Лагерь! Его спутники, до поры стоявшие шагах в десяти от собеседников, принялись снимать с плеч рюкзаки.
Прямая дорога до поляны не отняла бы и трех дней, однако Григорий водил охотников по тайге все пять. В этом году шаманы держатся осторожнее прежнего – слишком много экспедиций появилось по весне на Урале – и требуют от проводников петлять, сбивая со следа возможных преследователей. Григорий старался как мог. Несколько раз он заставлял охотников возвращаться обратно, дважды делил группу на части и отправлял к условленному месту разными дорогами, а по ночам вставал каждые два часа, чтобы обойти, оглядеть окрестности, выискивая признаки чужой стоянки. Выдохся, конечно, зато был уверен, что «хвост» за собой не привел. Охотники, которые прекрасно поняли действия юного проводника, не роптали, послушно выполняли его приказы, возвращались, петляли, тщательно следили за тем, чтобы не оставлять за собой следов. Охотники – сплошь местные, с детства впитавшие рассказы о Юмале, знали, с каким рвением искали Золотую Богиню казаки и монахи, чекисты и ученые, помнили истории об убитых шаманах, а потому с пониманием отнеслись к повышенной осторожности проводника. И услуг своих в ночной разведке не предлагали, знали, что не примет. Шаманы доверились Григорию, а вот сам он не имел права никому доверять. Помочь юноше в его работе охотники не могли, зато освободили от всех обязанностей по лагерю, а на третий день, когда глаза Григория от хронического недосыпания стали красными, а движения – дергаными, распределили между собой его поклажу. Юноша воспринял это как должное, сам не просил, но когда предложили – не отказался. Григорий водил охотников к Юмале третье лето, по пять-шесть групп в сезон, и всякий раз на второй-третий день спутники начинали помогать уставшему пацану. Вот и сейчас, несмотря на то что дорога осталась позади, никто из охотников не возмутился, что Григорий не участвует в разбивке лагеря. Ни косых взглядов, ни бурчания под нос – парень свое отработал, парню надо отдохнуть. Кто-то из охотников отправился за дровами, кто-то занялся провизией, а их проводник добрался до поклажи, уселся на землю, медленным, очень усталым движением снял с пояса флягу, сделал большой глоток воды и, облокотившись на рюкзак, закрыл глаза. Дело сделано. Накопившуюся усталость Григорий ощущал каждой своей клеточкой. Ныли ноги, слегка шумело в голове. Стоило лишь на мгновение расслабиться и принять горизонтальное положение, как тело мгновенно размякало, словно намекая: пора на боковую. Но спать, несмотря на бессонные ночи, не хотелось – чем ближе встреча с Юмалой, тем сильнее охватывало юношу радостное возбуждение. Богиня… Перед внутренним взором Григория возник образ Золотой Женщины. Великой Матери, перед которой склонялись все, кому довелось ее увидеть. «А может, и русские бы склонились?» Но к чему размышлять о несбыточном? Игра в прятки продолжалась не одну сотню лет, и реки пролитой крови насмерть сцементировали недоверие шаманов. Богиня будет открываться только своим. Это не обсуждается.
– Шоколад? Проводник неохотно разлепил глаза. – Будешь? – Возле него стоял Антон, самый молодой из охотников Семена, и протягивал распечатанную плитку «Бабаевского». – В нем энергии много. – Горячего подожду, – ответил Григорий, лениво кивнув на разгоревшийся костер. – Полезнее. – Как знаешь. – Антон присел рядом и откусил от плитки изрядный кусок. – Умаялся? – Пройдет. – Когда пройдет? Нам ведь еще обратно топать. Дойдешь? – Пройдет, – повторил Григорий, вновь закрывая глаза. – Юмала все снимет. – Неужели? – Поверь. В каждой группе охотников обязательно шли новички, никогда не видевшие Золотую Женщину. Как правило, они держались тише остальных, робея предстоящей встречи. И к проводнику с расспросами не лезли, даже к мальчишке, ибо проводнику доверяли шаманы, и его авторитет среди молодых охотников был очень высок. С проводником общался исключительно лидер, остальные – только в том случае, если он первым начнет разговор. Григорий привык к такому положению вещей, а потому его несколько смутило поведение собеседника. – Ты ведь Беспалый, да? – неожиданно спросил Антон. – Гриша Беспалый. Я тебя в интернате для детей охотников видел. Ты на четыре года меня младше. Ответил Григорий не сразу. Открыл глаза, приподнялся на локте, сделал еще глоток воды, медленно завинтил крышечку фляги и только после этого, глядя мимо Антона на подступающие к поляне деревья, кивнул: – Да. Вопрос ему не понравился. Порой среди охотников, которых Григорий водил к Юмале, попадались знакомцы, но они всегда делали вид, что не узнают его, всегда отводили взгляды. Здесь, в тайге, он не был Гришей Беспалым, он был проводником, точнее – Проводником, человеком шаманов, слугой Юмалы, и точка. И встречая затем тех, кого видел в походах, Григорий никогда не слышал от них напоминаний о совместном путешествии. Ни словом, ни взглядом не показывали они, что знакомы, ибо таежные дела были Тайной. Антон же поступил вопреки всем правилам. – Отец знает, чем ты занимаешься? Простой на первый взгляд вопрос, но что за ним стоит? Любопытство? Или Антон что-то подозревает? С какой радости старшеклассник запомнил имя и лицо какого-то малолетки? Или ему показывали фотографии подозреваемых? Шаманы старались менять проводников как можно чаще, но найти подходящего человека не просто, вот и пришлось Григорию работать три сезона подряд. Не так уж много, конечно, но вполне достаточно, чтобы у некоторых людей появились вопросы, повод для подозрений. Усталость ушла, радостное возбуждение схлынуло, уступив место тщательно скрываемому напряжению. – Нет, не знает, – со всем возможным спокойствием ответил Григорий. – Он из тайги почти не вылезает. Я под ногами не путаюсь, он и рад. – Как же ты к шаманам прибился? – Случайно. – Я так и думал. – Антон откусил еще шоколада. Запах сладости дразнил ноздри. – А почему они тебе поверили? Почему место тайное показали? – Тебе-то что? – Может, я тоже хочу как ты – проводником. А может, и правда – хочет? Григорий вдруг подумал, что года два назад он бы поверил словам Антона, возможно, пообещал бы посодействовать. Но теперь, когда за плечами многочисленные походы, заметание следов и… кое-что еще, доверия в его душе поубавилось. – Шаманы много не платят, – буркнул проводник, – охотником больше заработаешь. – Мне деньги не нужны, – улыбнулся Антон. – Мне интересно. – Он доел шоколад и облизнул испачканные коричневым пальцы. – Почему же тебе поверили, Беспалый? Почему место указали? – Здесь не тайное место, – протянул Григорий. – Где Юмала живет, только шаманы знают. Здесь она к людям выйдет. – Зачем? Вопрос поставил Григория в тупик. Несколько мгновений он молча смотрел на Антона, после чего пожал плечами и коротко ответил. ----------------- Скачайте книгу и читайте дальше в любом из 14 удобных форматов:
Сибирь, 1988 год