"Хуан Марч" подходил к Пальме. Мой организм отчаянно требовал кофе. Декабрьское утро; уже пробило восемь, солнце только показалось над горизонтом, промозглый ветер дул с гор, окаймлявших северный берег Майорки. Дрожа от холода, я поднял воротник пальто и присоединился к толпе у ограды. Наконец показался Дик Саскинд. Его массивную фигуру трудно было не заметить. Он стоял у здания порта, засунув руки в карманы. Команда спустила трап, и уже через несколько секунд мы, радостно улыбаясь, обменивались приветствиями. – Пошли выпьем кофе, – сказал Дик. – Джинетт пока отвезет Рафаэля в школу. Потом она сварганит тебе настоящий завтрак. Мы выпили по чашке горячего кофе с сэндвичем за стойкой портовой забегаловки. По обе стороны от нас сидели грузчики, с громким чавканьем уплетая внушительные бутерброды с sobreasada и запивая их бокалами красного вина. Вчера я позвонил Дику из Барселоны и объяснил, что десять дней назад умерла мать Эдит, и мы вместе с нашими детьми Недски и Барни ездили в Германию на похороны. Только недавно вернулись с новеньким "мерседесом" (машине всего год) – частью наследства Эдит. Автомобиль богачей – полный абсурд на Ибице, на грязных дорогах которой самым лучшим средством передвижения служит полноприводной джип. Но не отказываться же от машины, так что придется с ней жить. Эдит и дети утренним рейсом улетели на Ибицу, а мы вместе с "мерседесом" купили билеты на паром. "Хуан Марч" отходил только в одиннадцать. Мы с Диком редко виделись с тех пор, как он переехал на Майорку. За эти четыре года он написал и издал несколько книг по истории, а сейчас заканчивал биографию Ричарда Львиное Сердце для подростков. Но работа неожиданно застопорилась: в формат издательства никак не влезала необузданная гомосексуальность прославленного короля. – Что мне с этим делать? Ума не приложу! Я не могу писать о содомии напрямую, моего редактора сердечный приступ хватит. – Дика уже торопили со сдачей книжки, поэтому он не на шутку волновался. – Я задолжал всем: бакалейщику, домовладелице, школе Рафаэля – ну, можешь сам продолжить список. А как у тебя дела? Как Эдит? Как датская проблема? Последний вопрос я проигнорировал. – Не могу пожаловаться. – Я уже написал две трети моего нового романа и подписал контракт на четыре книги с издательством "Макгро-Хилл". Один аванс сто пятьдесят тысяч долларов. Естественно, прежде чем отправиться на Ибицу, я дам Дику денег. Нормально. Никаких проблем. Мы и раньше помогали друг другу и всегда отдавали долги, хотя иногда и не сразу. – Ну, это, конечно, не "мерседес", – жизнерадостно сказал Дик, открывая дверь потрепанной серой "симки", – но сюда она меня довозит почти всегда. Мы поехали по прибрежной дороге к нему домой в пригород Пальмы. С моего последнего визита здесь возвели целую кучу отелей и гостиниц. Я вспомнил, как в 1957 году мы с Диком впервые встретились в придорожном кафе за игрой в шахматы. Тогда тут было всего несколько потрепанных гостиниц, парочка древних такси, пустые, девственно-чистые пляжи, где редко-редко мелькали дамы в купальниках. Я нашарил жесткий край "Ньюсуик" в кармане пальто, вытащил газету и открыл на статье, посвященной Ховарду Хьюзу, – "Дело невидимого миллиардера". – Видел это? Прочитал на корабле прошлой ночью. Хьюз только что сбежал из своего феодального поместья в Лас-Вегасе на остров Парадиз, из одного "люкса" на девятом этаже в другой. Его империя в Неваде, казалось, вот-вот рухнет. Дик слегка повернул голову, а потом вновь сосредоточился на дороге. – Что он там опять вытворяет? – спросил он. – Я читал о нем в "Тайм" на этой неделе. Эдакий символ безумия и заката Америки. Вот поэтому я и не желаю туда возвращаться, даже на спор. В Африке голодают, в Пакистане голодают, да я сам скоро в ящик сыграю от голода, а какой-то старый пердун с двумя миллиардами долларов в кармане улетает отдохнуть на Багамы – и пресса тут же сходит с ума. Что такого сделал этот Ховард Хьюз, кроме того, что показал сиськи Джейн Рассел и построил ту дурацкую летающую лодку? – Он ничего такого не делал, он просто так живет. Одинокий ковбой большого бизнеса. Практически отшельник. Ты знаешь, что Хьюз никому не давал интервью уже пятнадцать лет? Люди, работающие на него, никогда его не видели. – Не удивлюсь, если он уже давно мертв, а вся канитель – всего лишь прикрытие для ребят, нагревающих на этом руки. – Дик разразился смехом. – Эх, почему я не родился мормоном? – Никогда не поздно обратиться, – съязвил я. – Послушай, у меня появилась совершенно потрясающая идея. – В последний раз ты предлагал проехать на слоне от Индии до Ибицы и заставить Эн-Би-Си сделать об этом фильм. Еще помню блестящие идеи зоопарка Эдит и новейшего способа переработки жестяных банок. Ах да, ты еще предлагал доплыть до Одессы на этом дырявом корыте, которое гордо именуешь яхтой. Чем сейчас блеснешь? – Слушай, я доверяюсь тебе, поскольку ты – воплощение ясного ума и здорового цинизма. – Дик ухмыльнулся, принимая комплимент. – Если я совсем свихнулся, ты так и скажи. Ладно? – Ты свихнулся давным-давно, когда снова связался с этой датчанкой. Так что давай выкладывай. – Этот Хьюз меня просто завораживает. Никто так и не смог написать его нормальную биографию из-за жуткой секретности. К нему никто не может подобраться. Предположим, я приду к издателю, хотя бы в "Макгро-Хилл", и скормлю ему легенду, что встречался с Хьюзом и тот доверил мне создание своей официальной биографии. Биография Ховарда Хьюза, написанная под его собственным руководством, ты представляешь? Я сделаю книгу на основе записанных на кассету интервью с Хьюзом, как делал свою предыдущую работу "Подделка!" на основе записей бесед с Элмером де Гори, создателем фальшивых произведений искусства. Правда, в этот раз обойдусь без респондента, а все интервью выдумаю. Мистификация, роскошная литературная авантюра, в которой издатель и автор будут заодно. Дик перевел на меня взгляд: – И думаешь, "Макгро-Хилл" поддержит тебя в этом начинании? – Стоит попытаться. Они вечно ищут бестселлеры. Хьюз не сможет выйти на публику, чтобы заявить официальное опровержение, или ему будет просто наплевать. Только надо заставить издательство помочь мне, ведь потребуется огромное количество исследований. Это должна быть вполне обоснованная биография, с огромным количеством цитат из самого Хьюза. Могу поспорить, что они заплатят нам за книгу миллион. И деньги нам понадобятся: придется объездить всю страну, раскопать все места, где Хьюз жил, опросить кучу людей, с которыми он разговаривал, понимаешь... – Минуточку. Нам? – Я не исследователь. Да и слишком много тут работы для одного. – Знаешь, – сказал Дик, – я лучше поеду с тобой на слоне. "Макгро" – большие шишки, и к тому же самое консервативное издательство в Нью-Йорке. Эти ребята ни за что не клюнут на твою бредовую идею. Вбухать миллион баксов в фальшивку? Да только заикнись им об этом, парень, и через три секунды вылетишь из парадного входа, отбив копчик об асфальт. Не надо приплетать к этому делу меня. Дик лихо затормозил в конце короткой, грязной дороги, носившей звучное имя улица Гамунди. Пудель, крутившийся у железных ворот, звонко залаял, приветствуя нас, и побежал по булыжной дорожке к дому. – Ты спятил, – подвел итог мой друг, – но не переживай. Умственный онанизм – наше профессиональное заболевание. Все писатели им страдают. Так что заканчивай свой роман, а я разберусь с Ричардом Львиное Сердце, изображу им исследование по королевской педерастии в Средние века. Жена Дика, француженка с темно-рыжими волосами до плеч, поприветствовала меня, расцеловав в обе щеки. Бекон и оладьи уже благоухали на плите. Мы с Диком прошли через весь дом в его кабинет. Я снова заикнулся насчет Хьюза, но приятель грубо меня оборвал. Его интересовал рынок жилья на Ибице. Они с Джинетт скучали по своим старым друзьям, и вообще жизнь на Майорке была тоскливой, а самое главное – дорогой. – Поищи для нас что-нибудь, – попросил Дик. – Большое, но дешевое. И позвони. Все-таки нам поставили телефоны, так что можем почаще разговаривать. Я так одинок. Мне все надоело. Чувствую себя стариком. – Я тоже. Забавное ощущение. – Первые тридцать лет – это текст, – заметил Дик, цитируя Шопенгауэра. – Остальное – комментарий. – Но я еще не готов прекратить сочинять текст. – В самом мрачном настроении я пообещал сделать все от меня зависящее и подыскать дом для Дика. После завтрака мы залезли в "симку" и поехали к пристани. Возник вопрос денег, и мне пришлось расстаться со ста пятьюдесятью тысячами песет, что-то около полутора сотен долларов, чтобы Саскинды могли купить себе еды в первый месяц нового года. – Отдашь, когда сможешь, – сказал я. – Мне все равно. Мы все еще спускались по холму на прибрежную дорогу, когда меня осенила идея: – Послушай, эта затея с Хьюзом... – Вали в Одессу, – немедленно отреагировал Дик. – Да погоди ты. Выслушай меня. Ты прав. Ни один издатель не подпишется на такое предприятие, зная, что это мистификация. Но предположим, что никто не будет об этом знать? Предположим, я расскажу "Макгро-Хилл", что встречался с Хьюзом. Предположим, я сумею их в этом убедить. Не спрашивай как, просто допустим такое развитие событий. Положим, я выдумаю несуществующий личный контакт между мной и Хьюзом, в который не могут вмешаться издатели. Подумай, какую книгу мы можем создать, какой характер выдумать на основе известных фактов и нашей собственной фантазии! Я подделаю интервью, проведу исследование и напишу книгу. Только издательство ничего не будет об этом знать. Дик внимательно меня слушал, замедлив скорость, пока мы приближались к перекрестку. – Слушай, – тихо сказал он, – это шикарная идея. Совсем неплохо... – Издательство вложит деньги в наше расследование в качестве аванса, а позже, возможно, когда книга уже будет написана, я скажу им, что это мистификация. Или не скажу. Кто знает? В любом случае, остаток денег я трогать не буду. Так и так мы напишем книгу, и все будет очень мило. Я закончу свой роман в апреле или мае... Начну сразу после этого. – Боже мой, – пробормотал Дик. Размышляя вслух, я достучался до него. Он ударил по рычагу переключения передач так сильно, что тот треснул у основания и отвалился. – Это может сработать... Машину занесло, и мы врезались в кактус. Дик мечтательно уставился на ручку от коробки передач, зажатую в его толстых пальцах. – Какая потрясающая идея! Ты знаешь, это может сработать! Мы сможем сделать это... – Мы? – Ты же просил меня о помощи! – Он выглядел возмущенным. – Не так ли? – Довези меня до треклятого парома. Меня ждут жена и дети. Обдумай вопрос, пораскинь мозгами, а через пару дней я тебе позвоню. И не надо таких буйных восторгов, а то в следующий раз оторвешь рулевое колесо. Дик зажал обломок рычага между большим и указательным пальцами и перешел на вторую передачу. Мы с пыхтением двигались по прибрежной дороге, сосредоточившись на дорожных знаках и машинах, а минуты медленно утекали вдаль. Marineros уже отвязывали трап, когда мы подъехали к пристани. Я выскочил из машины, на ходу роясь в карманах в поисках билета. Дик схватил меня за рукав: – Послушай, а если Хьюз... – Я тебе позвоню, – пообещал я. – Веди машину аккуратнее. И без излишней экзальтации по этому поводу. Дикая идея, умственный онанизм – твои слова. Во всей задумке куча нестыковок. Подумай об этом на досуге. Я тебе перезвоню, – повторил я и, спотыкаясь, поднялся по раскачивающемуся трапу.
"Хуан Марч" подходил к Пальме. Мой организм отчаянно требовал кофе. Декабрьское утро; уже пробило восемь, солнце только показалось над горизонтом, промозглый ветер дул с гор, окаймлявших северный берег Майорки. Дрожа от холода, я поднял воротник пальто и присоединился к толпе у ограды.
