Николай Павленко / Меншиков: полудержавный властелин / Жизнь замечательных людей
12.05.2010, 20:52
На протяжении жизни одного поколения в России произошли столь разительные перемены, что они приводили в изумление одних и вызывали гнев других. Не оставались равнодушными и европейские дворы – преобразования тоже вызывали доброжелательные или враждебные толки. В самом деле, Россия конца XVII столетия – огромная, неповоротливая, с границами от Тихого океана до Новгорода и Пскова, которая и стояла-то в стороне от прогресса и была лишена возможности общаться с более развитыми странами, уж не говоря о том, чтобы влиять на их политику, вдруг за какието два десятилетия стала могущественной державой, прочно закрепившись в семье европейских народов. О том, что дали России петровские преобразования, со всей определенностью сказало время. Известный историк и публицист второй половины XVIII века Михаил Михайлович Щербатов считал, что путь, пройденный страной при Петре, без него пришлось бы преодолевать два столетия. Николай Михайлович Карамзин в начале XIX века полагал, что на это потребовалось бы шесть столетий. Ни Щербатов, ни Карамзин отнюдь не питали симпатий к царю-преобразователю, но даже они должны были признать гигантский скачок России в годы петровских реформ. Отличительная особенность преобразований первой четверти XVIII века – их универсальность, всеобъемлющий характер. Невозможно назвать ни одной сферы жизни общества или уголка страны, которых бы они не коснулись. Весь ход предшествующей истории России ставил перед нею первостепенной важности задачу – закрепиться на Балтийском море. Еще отец Петра, царь Алексей Михайлович, пытался возвратить отнятые шведами в годы польско-шведской интервенци начала XVII века земли в устье Невы, но цели не достиг – в 1661 году пришлось заключить Кардисский мир, оставлявший за Швецией захваченную территорию. Русское государство еще с середины XVI века располагало единственным портом, обеспечивавшим морской путь в Европу. Но Архангельск имел множество неудобств. Отдаленность экономического и политического центра страны от Архангельска была вдвое больше, чем от побережья Балтийского моря. И кораблям, следовавшим из Архангельска в Европу через Белое, Баренцево и Северное моря, приходилось преодолевать вдвое большее расстояние, чем через Балтийское море. К тому же путь по северным морям считался более опасным – свирепые штормы и айсберги приводили к гибели кораблей. Наконец, навигационный период был менее продолжительным, чем в Балтийском море.
Впрочем, внимание Петра сначала привлекало не Балтийское море, а южные моря – Азовское и Черное. Чтобы овладеть подступами к ним, он совершил два Азовских похода. Последний, 1696 года, закончился блестящим успехом – взятием османской крепости Азов в устье Дона. Чтобы основательно закрепиться на Азовском море, царь основал новый порт – Таганрог. Выход к побережью Азовского моря еще не обеспечивал морских путей в Западную Европу: для этого надлежало стать хозяином Керченского пролива, утвердиться на Черном море и получить право прохода через Босфорский пролив и Дарданеллы. Всего этого предстояло добиться оружием, и в Москве понимали, что страну ожидает длительная и напряженная борьба с Османской империей. Именно поиск союзников в этой войне составлял одну из задач Великого посольства, отправившегося в Западную Европу в марте 1697 года. В его составе находился и Петр. Дипломатические переговоры Великого посольства по сколачиванию антиосманской коалиции закончились неудачей, и Петру пришлось круто менять внешнеполитический курс – вместо борьбы за выход к южным морям начать утверждение России на Балтике. Царь готовился к войне и вести ее также намеревался не в одиночестве, а вместе с Данией и Саксонией. Так возник Северный союз, весной 1700 года начавший военные действия против Швеции. Вопреки ожиданиям, союзников подстерегали крупные неудачи. Восемнадцатилетний шведский король Карл XII, слывший повесой, проводивший время в беспутных забавах, проявил вдруг незаурядные полководческие дарования. Он молниеносно высадил десант под стенами Копенгагена и под угрозой бомбардировки столицы вынудил датского короля выйти из Северного союза и заключить мир. Вслед за этим Карл XII двинулся на помощь гарнизону Нарвы, осажденной русскими войсками. Битва 19 октября 1700 года завершилась полным поражением русских войск, потерявших около шести тысяч человек и лишившихся всей артиллерии. Офицерский состав от капитана и выше, вопреки условиям капитуляции, был захвачен в плен. Шведский король, полагая, что Россия после такого потрясения быстро не оправится, направил свои войска против третьего союзника – саксонского курфюрста Августа II, одновременно являвшегося польским королем. Это был один из крупных просчетов шведского полководца. Вместо того чтобы, развивая успех, достигнутый под Нарвой, навязать России выгодный для себя мир, Карл XII, пренебрежительно относясь к ее возможностям, по образному выражению Петра, «увяз в Польше», годами гоняясь за войсками Августа II. Время, «отпущенное» Карлом XII, Петр использовал лучшим образом. Вспоминая поражение под Нарвой, он писал, что Нарва «леность отогнала и ко трудолюбию и искусству день и ночь принудила». Война вытекала из потребностей внутреннего развития России, но, начавшись, она оказывала огромное влияние на внутреннюю жизнь страны и потянула за собой цепь новшеств. К ним относится создание Навигацкой школы, артиллерийского и медицинского училищ, Морской академии. Все они готовили для армии и флота офицеров, кораблестроителей, навигаторов, лекарей, артиллеристов. Обеспечить армию и флот однотипным вооружением, снаряжением и экипировкой могло только крупное производство, и правительство в срочном порядке создает казенные мануфактуры: суконные, парусно-полотняные, чулочные. Особым попечением государства пользовалась металлургическая промышленность. К традиционным районам размещения металлургических заводов, существовавших в XVII веке, прибавился еще один – уральский. Край этот быстро становится основным производителем чугуна, железа, пушек и ядер. Казалось бы, введение нового шрифта, печатание книг, переведенных с иностранных языков, появление первой в России печатной газеты «Ведомости» были далеки от военных событий. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что книги иностранных авторов посвящены преимущественно военным сюжетам (сооружению крепостей и их осаде, тактике и стратегии войны), а газета «Ведомости» информировала читателей о ходе военных событий; упрощение шрифта было подчинено все той же цели – достижению победы над неприятелем: книги, инструкции, указы, наставления, напечатанные новым шрифтом, были доступнее для чтения, чем книги с церковнославянскими литерами. Даже Сенат царь учредил «на время отлучек наших». Было бы ошибочно ожидать сиюминутных результатов от перечисленных новшеств и приписывать именно им успехи, достигнутые вскоре после нарвского поражения; понадобилось несколько лет, пока ученики Навигацкой школы или сотни волонтеров, отправленных для обучения за границу, овладели минимумом знаний и набрались опыта, чтобы оказывать влияние на ход событий. Время было необходимо и для того, чтобы пушки и ядра уральских заводов внесли свой вклад в победы над неприятелем – не случайно их в 1702 году доставляли не водой, а дорогостоящим гужом. Тем не менее русская армия с конца 1701 года начала одерживать одну победу за другой. Тому способствовали, по крайней мере, два обстоятельства. Самонадеянный король, ни в грош не ставивший боевую мощь русской армии, выделил против нее полки, укомплектованные рекрутами из Эстляндии и Лифляндии, то есть своих прибалтийских владений, отправившись с отборными войсками в Польшу; кроме того, командовавший русскими войсками Борис Петрович Шереметев располагал двойным и даже тройным превосходством над шведами. Территория Эстляндии и Ингрии являлась своего рода полигоном, на котором русские войска проходили практическую школу обучения военному мастерству. В ноябре 1702 года русские войска овладели, казалось бы, неприступной крепостью, запиравшей выход из Ладожского озера в Неву: древнерусским Орешком, переименованным шведами в Нотебург. Петр дал крепости новое название – Шлиссельбург. Весной 1703 года все течение Невы оказалось в руках России. 16 мая на одном из островов в устье Невы была заложена крепость, положившая начало будущей столице – Санкт-Петербургу. В 1704 году русским оказалось под силу принудить к капитуляции гарнизоны двух хорошо укрепленных крепостей – Дерпта и Нарвы. События последующих лет в целом существенно не повлияли на оптимизм царя и его генералов, хотя в отдельные моменты возникли серьезные опасения за исход войны. В 1706 году Карл XII оккупировал Саксонию и вынудил Августа II заключить мир, разорвать союз с Россией и отказаться от польской короны. Таким образом, с 1706 года Северный союз фактически перестал существовать, и вся тяжесть войны с Швецией пала на плечи России. Основательно отдохнув и не менее основательно пограбив Саксонию, войска Карла XII направились на восток. Русское командование приняло решение уклоняться от генерального сражения на территории Польши, отступать к своим границам, уничтожая запасы продовольствия и фуража и нанося урон нападениями на противника малыми отрядами. Предполагалось также замедлять продвижение неприятеля устройством засад, завалов, обороной переправ. Карл XII, находясь в Белоруссии, долго размышлял над тем, в каком направлении ему двигаться: на Москву, на север, к берегам Невы, или на юг, в богатую продовольствием Украину. Наконец, решил идти на Украину, где его поджидал изменник гетман Мазепа. Разгром в сентябре 1708 года корпуса генерала Левенгаупта у деревни Лесной стал прологом Полтавы. День 27 июля 1709 года решил исход войны, и если Швеция еще 12 лет тянула с подписанием мира, то объясняется это не ее способностью оказывать сопротивление, а неуязвимостью ее коренных земель – Россия не обладала достаточным флотом, чтобы угрожать ей вторжением. Полтавская виктория имела огромное международное значение: был восстановлен распавшийся Северный союз, ставленник Карла XII на польском троне Станислав Лещинский бежал из Варшавы, и польским королем вновь стал Август II. Престиж России и ее полководца поднялся на небывалую высоту, и царь, отправившийся после Полтавы за границу, пожинал плоды успеха: перед ним заискивали и добивались благосклонности коронованные особы Европы...
