Эллен проверила время в правом верхнем углу компьютерного экрана. До последних вечерних новостей оставалось меньше двух часов. – Парк Тиволи в Кристианстаде полностью затоплен, – громко объявил коллега на все открытое пространство редакции. – По мнению экспертов, еще несколько миллиметров и город уйдет под воду. Репортер бросился на свое место. Редактор вечернего выпуска новостей сообщил об оползне в Вагнхереде, вызванном сильными дождями, которые обрушились на Швецию. «Дождь и ветер, как же они мне надоели», – подумала Эллен. На кухне ее коллеги пили кофе. Сегодня они явно перетрудились. В аппаратной шло совещание руководства редакции. Сидящий рядом с Эллен паренек по имени Лейф поедал свой ужин из прозрачного пластмассового контейнера, одновременно нажимая указательным пальцем на кнопки клавиатуры. Когда четыре года назад Эллен пришла на канал ТВ4, она думала, что будет работать в стильном современном офисе. Вместо этого попала в самое обычное конторское помещение. Между белыми рабочими кабинками едва можно пройти, вентиляционные трубы на потолке гудят, а от ламп дневного света не укроются даже самые маленькие поры на лице. И сутки напролет пахнет подогретой в микроволновке едой. Единственное отличие помещения ТВ4 от других – количество знаменитостей в маленьких кабинках зашкаливало. Еще, пожалуй, здесь было чуть-чуть больше шума, чем в основном здании Гу́бернской страховой компании, находившейся в соседнем доме на улице Тегельуддсвеген в Стокгольме. Эллен бросила взгляд на экран телевизора, стоящего на письменном столе впритык к компьютеру. Встретилась глазами с Давидом Хеллениусом, который радостно приветствовал зрителей в студии Танцев со звездами. Не забыть отказаться от участия в дне семьи канала ТВ4 в парке развлечений Грёна Лунд. У нее нет ни малейшего желания быть белой вороной среди счастливых семей и детей с разноцветными браслетиками на запястьях. Она открыла свой материал об убийстве восемнадцатилетней девушки в Тумбе, который готовила для вечерних новостей. Сегодня выдался длинный день. У Эллен, криминального репортера, был ненормированный рабочий день. Она приходила в редакцию по мере необходимости, а когда ты относительно молода и дома тебя не ждет семья, то работы всегда хватает. Эллен стало холодно, и она застегнула пуговицы на черной кожаной куртке. Весь день она сетовала, что оделась не по погоде. Платье, открывающее голые ноги и короткая куртка не спасали, но кто мог подумать, что в конце мая будет всего лишь восемь градусов тепла? Она, в принципе, понимала зрителей, которые звонили на телевидение с жалобами на погоду, хотя канал Эллен не занимался предсказаниями погоды, а всего лишь зачитывал прогноз. Скорее бы домой и принять горячую ванну. Зажечь ароматическую свечу с фруктовым запахом, а потом почитать последний номер журнала «Вэнити фэйр», который ее заждался. Эллен перебрала все бумаги и газеты на письменном столе, чтобы найти наушники и отключиться от шума. Когда-нибудь она все здесь разберет. Может быть, в понедельник. Новая неделя, новые возможности. Так она обычно говорила каждую неделю вплоть до вторника, в лучшем случае, до среды. Наушники она так и не нашла. Вместо этого сделала телевизор громче и нажала «плей». Всякий раз, когда Эллен видела себя на экране, повторялось одно и то же. Собственное изображение всегда заставало ее врасплох, хотя уже можно было и привыкнуть. Она нажала на паузу, несколько раз глубоко вздохнула и опять стала смотреть. Но не прошло и несколько секунд, как на экране появилась бегущая строка новостного агентства «ТТ». Один человек убит в перестрелке на площади Лилла Торг в Мальмё. Не успела Эллен кликнуть на ссылку, как раздался голос шеф-редактора: – Редакция в Мальмё – специалист по перестрелкам! Смерть. Ей постоянно напоминали о смерти, но именно это ей и нужно. Пока друзья Эллен часами сидели, приклеившись к экрану в ожидании, когда на «Эм-ти-ви» покажут их любимый музыкальный клип, Эллен смотрела один документальный фильм об убийствах и убийцах за другим. Она вырезала из газет некрологи и статьи о людях, умерших не своей смертью, в результате страшных несчастных случаев. Это отвлекало ее от собственных проблем. Будучи криминальным репортером Эллен была вынуждена ежедневно думать о смерти. По мнению психолога, ей надо сменить профессию – она слишком одержима смертью и должна разорвать свой порочный круг. Образно говоря, она занимается сексом с врагом. Конкретно этих слов психолог не произносила, но Эллен истолковывала ее мысль именно так. Как бы там ни было, ее поведение нельзя было назвать нормальным, и Эллен понимала это. – Эллен! Сконский диалект и низкий голос словно прорезали воздух. Она слишком хорошо знала этот голос. Сердце тотчас забилось быстрее. Она подняла глаза и неохотно встретилась с ним взглядом. – Пожалуйста, подойди ко мне. – Он помахал ей рукой. Он заговорил с ней первый раз с тех пор, как неделю тому назад возглавил редакцию. Первый после того, как без объяснения бросил ее год назад. Эллен встала со своего места и неуверенным шагом пошла к его письменному столу через всю редакцию. Проклиная себя за то, что сдали нервы, она попыталась сосредоточиться на цели, уставившись на цветочный горшок, стоявший на столе секретаря за Джимми. Предыдущий начальник единственный из всей редакции сидел в отдельном кабинете. Джимми предпочел сесть со всеми и стать «частью банды». Но никто не обольщался, ведь он пришел сюда расчищать завалы. И это знали все. Новости должны стать качественнее, расходы – меньше, а рейтинги просмотров – выше. После того как недавно он уволил большое количество сотрудников на канале-конкуренте, его прозвали «мальчиком с пилой». Эллен вынула ручку из пучка на голове и распустила длинные темные волосы. – Привет, я сейчас. – Он мельком взглянул на нее и опять уставился в свой макбук. – Вот только письмо отправлю. На столе у Джимми ничего не было, кроме недопитой чашки кофе и отраслевого журнала с его портретом на обложке. Ни одной фотографии. Ни одной личной вещи. Точно, как и на ее рабочем месте. В горле пересохло. Она осторожно изучала его профиль, пока он стучал по клавишам макбука. Мужчины с большими носами всегда были ее слабостью. Высокие скулы четко очерчены, темные волосы коротко подстрижены. – Теперь все. Извини, что тебе пришлось ждать, – улыбнулся он. Его голос звучал уверенно, а вот она в себе уверена не была. – Послушай, какие у тебя отношения с полицией? – спросил он, откинувшись на стуле. – Хорошие. А почему ты спрашиваешь? – Ты ведь криминальный репортер? – Ну да. – Его вопрос сбил ее с толку. Джимми провел рукой по волосам и взглянул сначала на компьютер, а потом на нее. – Что тебе известно о пропавшей девочке? – Что? – Эллен отпрянула назад, словно обожглась об его слова. Джимми указал на письмо. Хотя все ее нутро сопротивлялось, Эллен наклонилась и стала читать: Восьмилетняя девочка бесследно исчезла… Буквы сливались. – Вот что заводит зрителей. Синдром пропажи хорошенькой девочки, ну, сама знаешь. Эта новость как нельзя кстати. – Он ударил рукой по столу, как будто попал точно в цель. Эллен несколько раз моргнула, чтобы сфокусироваться. Джимми продолжил: – Такие материалы нам нужны. Личные, чтобы нельзя было остаться равнодушным. Не можем же мы делать репортажи только на общие темы. Мы должны конкретизировать. Понимаешь? Чтобы затронуть чувства зрителей. Эллен уже хватило его разъяснений – ее будто ударили в солнечное сплетение, а в руки впились иголки. – Девочка пропала с Королевского теннисного корта. Сегодня, во второй половине дня. Надо действовать. Я хочу, чтобы ты… Эллен покачала головой: – Это случилось сегодня? – Да, во второй половине дня. Эллен выпрямилась и попыталась сделать глубокий вдох, но ей сдавило грудь. – Ты видел ее фотографию? – спросила она, дав волю злости. – Что ты хочешь сказать? – Ты ведь назвал это синдромом пропажи хорошенькой девочки . Она что, хорошенькая? Джимми отъехал от нее на стуле. – Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду. – Он поднялся. – Это устойчивое выражение. – Да, знаю. Можешь мне поверить. На самом деле это называется синдром пропажи белой девочки. Ведь она белая? Наверняка ты это уже проверил. – Она дышала, как загнанная, пытаясь это скрыть. Вместо ответа он поднял с пола свою сумку для макбука. – Ты ведь надеешься, что с ней на самом деле произошло что-то ужасное? – Эллен не могла успокоиться. – Что ее изнасиловали? Или, может быть, она утонула? Лучше всего, если ее расчленили. Чем больше кусков, тем вкуснее. Ты понимаешь, что речь идет о восьмилетней девочке? Джимми огляделся. Понял, что их слушает вся редакция, заговорил тихим голосом: – Вот это ты и проверишь. Я хочу, чтобы с самого начала мы были в курсе всех обстоятельств. – Он захлопнул крышку макбука. – С самого начала… – Да, с самого начала. – Он повернулся к ней. – И еще: пересмотри свои контакты с полицией, ты криминальный репортер и должна была уже знать все это раньше меня. Она утерла пот со лба. – Но это не новости для канала ТВ4… – Подумать только: без году неделя на канале, а уже учит ее, что ей делать. – Может быть, ты думаешь, что пришел работать в вечернюю газету, но… – Да, ты права, – перебил ее Джимми. – Это не новость. Пока что. Но может стать новостью, и поэтому я хочу, чтобы мы всех опередили. Мы не можем позволить себе ждать, а потом рассказывать о событиях после всех остальных. Создавай новости. – Он положил компьютер в сумку. Теперь иголки впились во все тело. Эллен точно знала, что с ней произойдет дальше. – А что мы будем делать, если она недостаточно хорошенькая? – продолжила она. – Ну ладно, если ты не можешь, я дам это задание кому-нибудь другому в редакции. – Джимми взял сумку под мышку и устало посмотрел на нее. – Я просто подумал, что… – Ладно, берусь, – согласилась Эллен. – Хорошо. – Джимми пошел к лифтам. – Смерть, смерть, смерть, – прошептала она, когда он уже не мог ее слышать. И тогда ее охватила паника.
Эллен проверила время в правом верхнем углу компьютерного экрана. До последних вечерних новостей оставалось меньше двух часов.