Когда я, прикрывая голову от дождя сумкой, вбежал в подъезд, видок у меня был тот еще. Вахтер оторвался от желто-черного в глянце «Буду для чайников» и грозно сдвинул брови: – Ваше удостоверение, гражданин? Я опешил: – Леонид Степанович, вы чего? Я же Игорь! Игорь Колесничий, частный детектив! Глаза у дяди Лени сделались оловянные, словно две блесны. – Ничего не знаю. Объект режимный, положено. У вас там секретарша, сейф с оружием, дела приватные, Интернет… Повынесут все – с кого будут спрашивать? С Лонгфелло? Против Лонгфелло не попрешь, так что пришлось лезть за удостоверением. Пока я рылся в карманах, вахтер сверлил меня немигающим «авгурским» взглядом. И что за муха его укусила? По изразцам вахтерочьей будки змеились золотые блики чар. Те плитки, что от сглаза и порчи, растрескались, другие сияли первозданной чистотой. Ясно дело, боевые дзайаны здесь редко ходят… А обычных посетителей дядя Леня гоняет с девяти до шести с перерывом на обед. Может, и свободное время прихватывает. Я попытался отыскать два секретных изразца (от ревизий и начальничьего самодурства), но не нашел. В уголок, наверное, вмазаны, чтобы проверяющие не наткнулись. Наконец удостоверение нашлось. Я протянул вахтеру красную книжечку, и тот надолго зарылся в нее носом, временами поднимая взгляд, чтобы сличить фотографию. – Не похож, – выдал наконец. – Игоря вижу, Колесничего тоже… А вот фейс-контроль не тот. – Да побойтесь бога, дядь Лень!.. – Ладно, шучу, шучу… На вот зеркальце, дыхни. В полной прострации я дыхнул на сверкающую гладь. Стекло затуманилось, и Степаныч кивнул одобрительно: – Не кадавр, вижу. Чего мокрый-то?.. – Студенты куролесят, – равнодушно пожал я плечами. – Погодники синоптичью базу данных хакнули. Выходной на дождь приходился, вот перенесли. – Флеш-моб устроили, – задумчиво пробасил дядя Леня. Аскавское слово вышло у него вкусным, словно шоколадный батончик. – А у нас, понимаешь, свои флеш-мобы. На тебе вот иголочку серебряную. Не боись, я ее коньяком протер. Все интереснее да интереснее. Сперва проверка на кадавровость, теперь на ликантропию… Тыча иглой в палец, я поинтересовался: – Дядь Лень, не томи. Что случилось-то?.. Доппельгангер в Ведене? Джек-потрошитель? – Да не… – поморщился тот досадливо. – В гильдии вахтеров вакансия приключилась. Ну, вакансия-то не про наше рыло – Мастер Турникета на пенсию вышел. Но говорят, чтобы его место занять, три квеста надо выполнить. – И каких же? – Принести подстаканник Силы, – начал бодро перечислять тот, – отдежурить сутки в мавзолее Всех Святых и поймать восемь вахтеров при исполнении халатности. Сам понимаешь, радеть приходится. – Понимаю. Мне стало весело. Шуршит наш цербер, старается… Оказаться среди квестовых восьми вахтеров – это позор на всю жизнь! – Ладно, Игорек, иди… – Дядя Леня с грустью протянул мне удостоверение. – Лихом не поминай. Вижу, не кадавр ты, а, наоборот, работник дедуктивного фронта. И вот что… Уважь, старика. Черкни в гильдию писульку благодарственную: так, мол, и так, старается Леонид Степанович, радеет. Бдит неустанно. Емейлом, как ты умеешь. – Обязательно, дядь Лень! – согласился я с неожиданной покладистостью. И поинтересовался, уходя: – Дядь Лень, а зачем вам вуду? Вы ж не дзайан, колдовать все равно не умеете. – А это без разницы: дзайан, не дзайан… Враг, Игорек, он ведь не дремлет. А ну как я на вахте, а тут барон Самеди со своими скелетами? И этот, – вахтер скосился в книгу, – Дшбхалах-Уедо? Степаныча-то голыми ручонками не возьмешь! Степаныч – он в теории силен! Сам кого угодно зомбирует. – Ясно. Чувствуя, что еще немного и меня придется размораживать, я зашлепал в офис. Вода хлюпала в кроссовках, джинсы липли к телу. Белевшая на лестничной площадке статуя фраваша проводила меня задумчивым взглядом. Я коснулся мраморного крыла (на счастье) и взлетел по лестнице вверх, к дверям родного офиса. – Даш, привет! – крикнул еще с порога. – Чаю, чаю, чаю! Умираю, пить хочу! На ходу сдирая куртку и свитер, я помчался в кабинет. Разноцветные осенние листья в вазе укоризненно зашелестели мне вслед. – Явился, ага, – хмыкнула Дашка. – Воронушек. Начальство не опаздывает, начальство задерживается. – Не нуди, слушай! – весело отозвался я. – Я тут чуть не погиб. Хочешь вселенскую тайну открою? – Ну?.. Я придал своему лицу заговорщицкий вид. – Степаныч изучает вуду! – драматическим шепотом объявил я. – Проклял меня для профилактики, хорошо в зомби не превратил. – Воро-онушек! – потрясенно выдохнула Дашка и помчалась кипятить воду. В кабинете моем стояла зимняя тьма. Окна затянуло мутной пленкой, по стеклу гремели градины. На ходу выпрыгивая из хлюпающих кроссовок, я включил компьютер. Кстати, господа… Проходя через приемную (Дашкину берложку, как она ее сама называет), я заметил кое-что странное. На экране компьютера зеленело поле пасьянса. «Паук» или «Солитер», понятия не имею. Тут надо объяснить: Даша – манара… ой, ладно, это я объясню позже. В общем, половина пасьянсов из стандартного офисного набора у нее сходится всегда, а другая – так же стопроцентно не сходится. А вот теперь начинается дедукция. Пасьянсы Дашке складывать неинтересно, однако на компьютере у нее «Паук». Зачем?.. Очень просто: это демонстрация. Для меня. Вот, мол, великий злой начальник-рабовладелец, обрати внимание: дел у агентства никаких, а я в офисе день-деньской, в пятничный выходной жизнь свою молодую-девичью гублю. Я пошарил по столу взглядом. Где-то должен валяться такой смешной белый прямоугольничек с закорючками и линеечками. Заявление на отпуск называется. Ничего. Стол сиял чистотой и порядком. В клавиатуре сдох бы самый неприхотливый в еде таракан. Это лишь подтверждало мой диагноз. – Дашук!.. – позвал я. – Если ищешь свитер, он в коробке из-под принтера! – Ага, спасибо. – Носки шерстяные надень! Воронушек. Чайник забурлил, и моя секретарша стремглав бросилась его выключать. Электронике она не доверяет, за те два года, что я ее знаю, чайнику ни разу не удалось выключиться самому. – Кроссовки на батарею сунь!.. Не высохнут же! Вообще-то Дашка на четыре года меня младше. Но опекает, как мама, первая любовь и охотник за головами, которому обещали миллион за мои уши. И при этом – никаких планов на мой счет. Как она сама говорит, хорошая охотница в своем огороде слонов не гоняет. На самом деле она сокровище, моя Дашка. Знает наизусть все кодексы, помнит уйму телефонов и адресов, держит в голове бухгалтерию. Психов распознает за версту. Чай заваривает – все синские императоры за чашку бы удавились. Потупив взгляд с видом малолетней гейши, Дашка поставила на стол поднос. Я с аппетитом принюхался: – Оулонг? – Джарджелинг, бестолочь! – притворно обиделась та. – Сорт «Три дзайана», красно-золотая коробка за десять алеманов. Пора бы уже различать. – Учту и исправлюсь, солнце! Я отхлебнул из пиалы и, чтобы не терять времени, свободной рукой взялся за мышь. Курсор ткнулся в конвертик почтового клиента; тот помигал и накрылся крестом. – Интернет вытек, – резюмировал я. – Дай гляну. – Дашка изогнулась, заглядывая через мое плечо. – Ага! Погодь, я сейчас. Она отобрала у меня мышку и радостно полезла в закладки. Щелчок в ссылку «Лечить больную зверюшку»; на экране раскрылась серо-серебряная дзайанская янтра. – Подруга посоветовала, – бодро отрапортовала Дашка. – У нее парень из хакеров. Говорит, зануда страшный, просто тридцатая серия «Ночного раздора», но в компьютерах сечет. Нет, я люблю Дашку! Додуматься же – магией лечить Интернет. Однако клиент мигнул белым, показывая, что новых писем нет. В браузере замелькали заголовки новостей: «Глава гильдии поваров под поводком», «Трехлетний дзайан парализовал воспитательницу в детском саду», «Нужна ли нам инквизиция?» – Класс! – восхитился я. – А если кабель выдернуть, будет работать? Ну-ка, ну-ка… Эй! Кабель валялся на полу – в трогательном соседстве с полплиткой шоколадки и счастливым листом клевера. – Я же говорила! – задрала нос Дашка. – Теперь можно провайдера на фиг послать. У вас, сказать, Интернет хреновый и янтры не грузятся. Дай я тебе шоколадку достану. Шоколадка оказалась неожиданно съедобной. И вкусной. Я подумал-подумал и решил кабель пока не трогать. Чего, спрашивается, из кресла вылезать? Только разнежился, под пледом пригрелся – нате вам! Дашка стояла рядом и стригла хитрющими глазами. Руки она прятала за спиной. Я пятой точкой чувствовал ее нетерпение. – Ну вот, солнце, – сообщил я, допивая чай, – твой шеф подобрел. Можешь начинать. На стол передо мной легло заявление. – Игорешик, – торжественно объявила моя неподражаемая секретарша, – я хочу в отпуск. – Новая любовь? – меланхолично поинтересовался я. – Это не то, что ты думаешь. – Даша с притворным смущением потеребила край кофточки. – Он обо мне всю жизнь мечтал.