На мертвеце была эсэсовская военная форма, шинель и высокие черные сапоги. Недоставало офицерской фуражки, пистолета, удостоверения личности и перстня с изображением черепа — «Мертвой головы», — такого, какие носили все офицеры СС. Первые военные, прибывшие на место, сразу же оценили серьезность ситуации и позвонили в Берхтесгаден, чтобы оттуда прислали подкрепление. В конце концов, Вильдер-Кайзер находился в границах внешней обороны «Орлиного гнезда». Не прошло и получаса, как штандартенфюрер Дитер Бахман прибыл в Куфштайн в сопровождении двух взводов. Высокий, полный, лысеющий мужчина бесстрастно наблюдал за тем, как его подчиненные начали прочесывать деревню. Австрийцы, безусловно, были напуганы, но из домов выходили, не оказывая сопротивления. Довольный тем, как идет дело, Бахман взял с собой небольшой отряд и направился к подножию горы. День выдался ненастный, как и предыдущая ночь: шел мокрый снег, налетал холодный порывистый ветер. Небо было серое, стылая земля покрылась коркой льда. Бахман увидел двух австрийских эсэсовцев, стоявших на посту у холма, поросшего молодыми деревцами. Они указали ему дорогу к тому месту, где лежал труп. Штандартенфюрер велел часовым вернуться в деревню и помочь его людям в расследовании, а сам поднялся на холм. Мертвец лежал на спине, открытые глаза смотрели в небо. Тело глубоко увязло в снегу. Похоже, в момент падения руки и ноги офицера были расслаблены. Бахман удивленно покачал головой и посмотрел вверх, на покрытый снегом уступ, с которого упал несчастный. Снежинки неприятно покалывали его лицо; он пытался сосчитать расстояние от вершины до места, где лежал погибший. Получалось, что человек летел вниз по меньшей мере три-четыре секунды. Долгое, жуткое мгновение перед гибелью. О чем он думал в последний момент? Какой образ унес с собой вниз с горы? Это было известно одному Богу. Бахман подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть лицо офицера, и вдруг всхлипнул. Чувства охватили его с такой силой, что он не смог сдержаться. Он опустился на одно колено, надеясь, что его никто не слышит и со стороны кажется, будто ему просто трудно согнуться. Штандартенфюрер напрасно беспокоился: его люди ничего не заметили или сделали вид, что не обращают на него внимания. Бахман снял перчатку и провел кончиками пальцев по холодной, словно восковой щеке. Пальцы прикоснулись к жесткой однодневной щетине на мужественном лице, к изящно очерченным губам, к дугам бровей. Выражение мертвого лица было безмятежным. Штандартенфюрер не мог понять, как это возможно. Он снова устремил взгляд на гору. Наверняка все случилось ночью. Возможно, этот человек не замечал в темноте, как мимо него проносится гора, а в небо смотрел лишь потому, что падал спиной вперед. Конечно, он слышал дикий свист ветра и чувствовал, как земля притягивает его к себе. Ему оставалось прожить четыре секунды. Этого хватило бы, чтобы напугать любого, но Бахман видел перед собой неопровержимую истину. «Да, — подумал он, — этот человек принял смерть, словно катар, блаженно восшедший на костер инквизиции».
Глава 1
Северный склон горы Айгер, Швейцария 24 марта 1997 года
Те, кто знал эту гору лучше, называли ее Огр, а двум соседним вершинам дали названия Монах и Дева. На протяжении почти ста лет с тех пор, как альпинизм превратился в вид спорта, гора убивала всех, кто пытался взобраться по ее суровому северному склону. Со временем скальные уступы, расселины, ущелья и отвесные стенки получили свои милые названия. По краям расположились Красный Камин и Ласточкино Гнездо. Выше находился Бивуак Смерти — там в 1935 году замерзли насмерть двое немецких альпинистов, сумевшие подняться выше всех тех, кто отважился до них штурмовать северный склон. Кроме того, существовал Траверз Богов — головокружительный участок склона, который следовало преодолеть перед тем, как окажешься на Белом Пауке — последнем по счету и наиболее предательском леднике, получившем свое название из-за многочисленных трещин, расходящихся от его центра. И наконец, после ледника начинались Входные Щели — узкие расселины с почти вертикальными стенами, ведущие к вершине. Первое удачное покорение северного склона Айгера состоялось в 1938 году. Две команды альпинистов — германская и австрийская — начали подъем с разницей в одни сутки, но затем объединились, чтобы пройти Входные Щели в одной связке. Следующее восхождение было совершено девять лет спустя, с более качественным снаряжением. Кроме того, альпинисты, шедшие ранее, оставили после себя вбитые в скалы крючья и страховочные тросы. Новая группа добавила свои нехитрые приспособления на маршруте и спустилась по западному склону. Последующие отряды скалолазов продолжили эту традицию, и за счет оставленных ими крючьев, анкерных болтов и страховок преодолевать самые сложные участки подъема становилось проще. С тех пор мрачный северный склон Айгера стал чем-то вроде полигона для испытания на прочность. Сначала вершину штурмовали национальные команды, потом — одиночки. Первое восхождение за одни сутки состоялось в 1950 году. Первая женщина покорила северный склон в 1964-м. За год до этого группа швейцарских спасателей совершила рискованный спуск на тросах с вершины горы, пытаясь выручить двух итальянских альпинистов. Спасти удалось только одного, и при этом погибли трое смельчаков. Был проложен самый прямой путь к вершине, названный «маршрутом Джона Харлина», в честь альпиниста, погибшего при этом восхождении, осуществлен успешный спуск на лыжах по западному склону, зарегистрирован самый молодой альпинист, покоривший вершину Айгера. Наконец, в 1981 году подъем по северному склону был совершен за рекордно короткое время — восемь с половиной часов. Но даже после того, как гора была укрощена с помощью страховочных тросов и анкерных болтов, все опасности описаны самым подробным образом и организована система спасения альпинистов с помощью вертолетов, время от времени Огр все равно мог очнуться от дремоты и огласить юг Альп ревом, подобным рычанию раненого зверя. Ветра на северном склоне бушевали такие, что альпиниста срывало со скалы. Лед славился своей непрочностью, скальная порода была пористой и хрупкой. За приятным легким феном имел обыкновение подбираться туман; они сменяли друг друга, как ночь сменяет день. Мгла так плотно окутывала склоны горы, что двигаться приходилось почти вслепую, на ощупь. Кроме того, случались снежные лавины и камнепады, в расселинах лежали вековые тени и царил жестокий холод, а подъем по практически вертикальным стенам был чрезвычайно утомителен. До первого успешного восхождения Айгер погубил девятерых. За несколько десятков лет после этого погибли еще более сорока человек. К 1992 году, когда Кейт Уилер решила впервые подняться на Айгер по северному склону, все рекорды, похоже, уже были побиты; Айгер представлял собой легендарную скалистую вершину в Бернских Альпах. Да, пик оставался опасным, но восхождения на него уже не раз завершались успешно; если можно так сказать о горах, эта считалась почти «удобной». Кейт было семнадцать, и своим возрастом она рекорда тоже не поставила бы: на Айгере побывали альпинисты и младше ее. Она серьезно занималась альпинизмом уже три года и успела покорить многие славные вершины Европы, включая легендарный Маттерхорн. В первый день Кейт и ее отец поднимались на Айгер десять часов и шутили насчет того, что, возможно, их признают первой группой, в составе которой отец и дочь. Список побед был уже настолько велик, что воспринимать его без юмора стало попросту невозможно. Они планировали достичь вершины на следующий день поздно вечером, поскольку все шло на редкость хорошо, но ночью начался буран, сильно похолодало, и Кейт с отцом пришлось отступить. Они встали лагерем и попытались переждать бурю, но у них скоро закончились продукты, и в конце концов они прервали восхождение и вернулись. Новую попытку Кейт предприняла на следующее лето. На этот раз она пошла с молодым германским альпинистом, с которым познакомилась весной. Двое суток они штурмовали нижние ледяные поля, а когда добрались до Бивуака Смерти, занялись любовью. На третий день они собирались завершить подъем. Когда они проснулись, был ясный, погожий день. Кейт и ее компаньон уверенно преодолели часть склона и прошли Траверз Богов. Но на Пауке спутника Кейт подвел ледоруб, и юноша прокатился почти сто метров по камням и льду, сравнительно удачно отделавшись переломами обеих ног. Третью попытку Кейт предприняла с лордом Робертом Кеньоном и проводником-швейцарцем, который поднимался на Айгер более десяти раз. Идея совершить восхождение в качестве свадебного путешествия принадлежала Роберту. — Мы покорим эту гору, — объявил он Кейт со спокойной уверенностью человека, который никогда не проигрывает, — или она убьет нас обоих. Третьего не дано. Человека не столь страстного, как Кейт, такое зловещее предположение могло бы испугать, но Кейт оно понравилось. В жизни Роберта Кеньона не существовало компромиссов и терпения. Он всегда дерзко ловил удачу и принимал свои победы так, словно они дарованы ему Богом.
Они выбрали классический маршрут 1938 года и планировали совершить восхождение за трое суток. Вечером второго дня Альфредо, их проводник, разыскал в большой расселине остатки зимнего снега и вырыл в нем пещерку, а Кейт с Робертом разместились на узком козырьке, нависавшем над пропастью. Два дня они штурмовали скалы и колотили ледорубами по подтаивающим глыбам льда. Кейт очень устала, но наутро предстояло покорение вершины, которое должно было занять всего три или четыре часа, а погоду обещали хорошую, и Кейт казалось, что она никогда в жизни не была так счастлива. Внизу, в деревушке Гриндельвальд, уже наступила ночь, а с той высоты, на которой они находились, еще были видны отсветы заходящего солнца на вершинах далеких заснеженных гор на западе. Обвязавшись веревками, Кейт и Роберт сидели, свесив ноги с козырька, и ужинали, запивая холодную еду обжигающим черным чаем из термоса. Поужинав, они довольно долго молчали, и такое молчание было уютным, как у пожилой супружеской пары, хотя клятву верности они произнесли всего четыре дня назад. Наконец Кейт захотелось прервать размышления Роберта, и, вздохнув, она прошептала: — Наша последняя ночь. Кейт исполнился двадцать один год, она была белокожей красавицей, стройной, высокой и удивительно сильной. С нордически голубыми глазами и светло-медовыми волосами она могла бы стать фотомоделью или актрисой, но она говорила, что терпеть не может выполнять чьи-то указания или притворяться влюбленной. Тридцатисемилетний Роберт был очень хорош собой, богат, атлетически сложен и сдержан в проявлении чувств. Они познакомились всего шесть месяцев назад в курортном городке к югу от Генуи, на вечеринке у молодого человека по имени Лука Бартоли, который некоторое время был бойфрендом Кейт. Так уж вышло, что Роберт оказался старым другом Луки. Кейт и Роберт всю ночь проговорили (и не более того), а к рассвету оба поняли, что так, как раньше, больше уже не будет. Кейт предполагала, что события будут развиваться не так быстро, но они оба жили так же, как поднимались в горы. Ничто не могло их остановить, и меньше всего — здравый смысл. В ответ на скорбный вздох Кейт Роберт рассмеялся и ласково сжал ее руку. В этом прикосновении нежности было больше, чем желания. — Звучит так, будто ты хочешь, чтобы мы провели здесь еще пару ночей. — Я бы не возражала, — ответила Кейт, устремив взгляд на мир внизу, погрузившийся во тьму, — лишь бы продолжать восхождение. Роберт притворно застонал: — Бог мой, на ком я женился! Кейт расхохоталась: — Только не говори, что тебя не предупреждали! — Предупреждали! — согласился Роберт. Кейт грустно улыбнулась. — С тобой говорили мой бывший бойфренд и мой заботливый отец, так что, скорее всего, обо мне ты узнал только самое плохое. — И между прочим, все оказалось правдой. Знаешь, если бы я не был безумно влюблен, я бы, пожалуй, прислушался к предупреждениям. Кейт никто не желал ничего рассказывать о ее женихе. И действительно, у него не было таких опасных увлечений, как у нее, — тех самых, о которых могли сообщить Роберту отец Кейт и Лука. На самом деле только через несколько недель после знакомства с Робертом Кейт узнала о том, что он — седьмой граф Фолсберийский и владелец загородного поместья среди девонских холмов. Оказавшись в Фолсбери-Холле, девушка с изумлением увидела фотографии, на которых Роберт был запечатлен в военной форме и получал награды. Кейт стала расспрашивать его, вернее говоря, допрашивать с пристрастием, и Роберт признался, что он «несколько раз удостаивался наград за мужество и особые заслуги». Герой? «Нет, — ответил Роберт, — скорее, у меня вошло в обыкновение оказываться в неправильных местах в самое неподходящее время…» Кейт была слишком молода для прагматизма, слишком самодостаточна для того, чтобы прельститься графским титулом, но впоследствии выяснила, что это не так уж плохо — называться леди Кеньон и видеть, как ровесники ее отца глядят на ее супруга с подобострастием. Но дело было не в этом. Кейт вышла замуж по одной простой причине: она влюбилась. Да и как можно было не влюбиться? Роберт Кеньон оказался настоящим романтическим героем. Загадочность Хитклифа сочеталась в нем с деликатностью, природным чувством собственного достоинства и бескомпромиссной добродетельностью мистера Дарси. Он лично знал премьер-министра и служил в армии с некоторыми членами королевской семьи. Роберт объездил весь мир, в совершенстве владел пятью иностранными языками и был хорошо знаком еще с несколькими. Но более всего Кейт нравилось в муже то, что он ничего не страшился, ни перед чем не останавливался. Немного смущало Кейт лишь одно — разница в возрасте. В свои тридцать семь Роберт был на целых шестнадцать лет старше ее. Конечно, она всегда встречалась с мужчинами старше себя — с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать. Если же считать ее легкие увлечения ровесниками (исключительно скалолазами), то эти романы всегда заканчивались плохо. С более зрелыми партнерами Кейт редко испытывала угрызения совести, которые у нее порой возникали, когда она фактически вызывала молодых людей на соревнования в физической выносливости. Мужчины старшего возраста были наделены большей уверенностью и, похоже, восхищались ее необыкновенными способностями в альпинизме. Поэтому она с неизбежностью вышла замуж за человека, крепко стоящего на ногах и чувствующего себя вполне комфортно в своем собственном мире. Восемь, десять, шестнадцать лет? Какая разница? — Надеюсь, они не собираются останавливаться на ночлег вместе с нами? Кейт перевела взгляд с далеких заснеженных вершин на две фигуры, взбирающиеся по скалам. В сгущающихся сумерках их было не так легко разглядеть, но все же Кейт сразу определила, что они движутся с равномерным ритмом альпинистов, ходящих в одной связке не первый год. Эти люди явно совершали подъем быстрее, чем Кейт, Роберт и Альфредо. Конечно, двое в связке по определению должны двигаться с большей скоростью, и тем не менее чувствовалось, что это очень опытная пара. Подумав о словах Роберта насчет совместной ночевки с незнакомыми альпинистами, Кейт обвела взглядом уступ, где они сидели. «Эти люди могут попроситься сюда, — подумала она, — но места тут мало». Площадка была шириной всего в пару футов, и ее длины едва ли хватило бы для того, чтобы тут поместились еще двое. Нависающий сверху козырек хорошо защищал от камнепада, а вниз уходил отвесный обрыв до самого ледника. — Сомневаюсь, что они пойдут Траверзом Богов в темноте, — сказала Кейт. Честно говоря, внезапное вторжение незнакомцев вызвало у нее недружелюбное раздражение. На этой высоте она вовсе не желала общаться с посторонними. Ей хотелось, чтобы внимание мужа принадлежало только ей. Она не собиралась брать даже Альфредо и резко возражала против участия проводника в восхождении, но Роберт решительно на этом настоял. «Если что-то случится, — сказал он, — третий не будет лишним». Роберт продолжал наблюдать за незнакомцами. — Не знаю, — наконец проговорил он. — Вообще, это может быть интересно. Он говорил о ночном восхождении по участку, который даже при свете солнца мог покориться только самым опытным альпинистам в мире. — Слово «интересно» годится для прохода по Траверзу Богов под солнцем после полудня, — возразила Кейт. — А ночью это чистой воды безумие. — Через пару часов взойдет полная луна, — заметил Роберт. — Если небо не затянут тучи, связка из двух человек сможет оказаться на вершине к двум-трем часам утра. Кейт задумалась об этой перспективе, и ею овладело волнение. Раньше такая мысль ей в голову не приходила, но теперь восхождение на вершину при свете луны показалось ей тем самым финишем, о котором можно было только мечтать. Она услышала, как Альфредо приветствует приближающихся альпинистов на швейцарском диалекте: — Gruezi-mitenand. Незнакомцы ответили проводнику на чистом немецком и выразили неподдельное изумление, обнаружив, что кто-то устроился на ночевку так близко к финальному отрезку маршрута. Свободного места больше не было, и положение возникло щекотливое, но скалолазы во все времена славились взаимовыручкой. — Хотите заночевать здесь? — спросил Альфредо у прибывших, причудливо мешая немецкие и диалектные слова. Альфредо был ровесником Роберта, но из-за выдубленной горными ветрами кожи и бородки, тронутой сединой, выглядел почти на пятьдесят. Он разговаривал на сельском варианте бернского диалекта, в котором была своя, особая горская прелесть. — Нет, если только не придется, — ответил более высокий и крупный мужчина. — Надеемся продолжить путь сразу, как только взойдет луна. — Он говорил с австрийским акцентом. — Но если вы не возражаете, мы остановимся тут и переждем пару часов? Альфредо обернулся в сторону Кейт и Роберта. — Это им решать. Австрийцы удивленно посмотрели вверх и наконец увидели на уступе Кейт и Роберта. Лорд Кеньон ответил на хорошем немецком, что он совершенно не против. — Оставайтесь здесь, сколько понадобится! А когда вы вышли? — В четыре утра сегодня, — ответил мужчина. — Все еще надеемся управиться меньше чем за сутки, но время поджимает. — А мы два дня сюда добирались! — сказал Роберт. — Два голубка? Свадебное путешествие? — спросил второй альпинист. — Вы угадали! — воскликнула Кейт. — Если хотите подняться на вершину вместе с нами — добро пожаловать, — сказал первый альпинист. — Завтра с утра обещают густой туман, так что, если собираетесь дожидаться рассвета, потом будет сложнее. — А я слышала, что еще минимум три дня ожидается ясная погода, — ответила Кейт. — Думаю, мы втроем вам только помешаем, — заметил Роберт. — Потеряете темп. — Слушайте, я про вас читал! Вы нас наверняка не задержите! Роберт, похоже, задумался над приглашением. — Так вы действительно не против того, чтобы мы к вам присоединились? — Шутите? Если мы поднимемся на вершину с вами в связке, то окажемся на обложке «Альпийского журнала»! Роберт весело рассмеялся. — Об этом я не подумал. Вот что я вам скажу: нам надо пару минут, чтобы обговорить это. — Не спешите. Хоть пару часов, — ответил мужчина. — Альфредо! Не приготовишь ли нашим гостям кофе? — Пожалуй, у меня еще осталась пара чашек теплого, сэр! — То, что нужно! — обрадовался первый австриец. — Вы очень гостеприимны. Альфредо, спустившийся на веревке, прикрепленной к постоянному анкеру, чтобы встретить альпинистов, развернулся и начал подтягиваться к своей снежной пещерке. Австрийцы последовали за ним, пользуясь только альпинистскими кошками. Как только все трое поднялись по участку скалы и скрылись из виду, Кейт спросила: — Ты в самом деле хочешь сделать это? Роберт добродушно посмеялся над энтузиазмом Кейт. — Я так и думал, что ты готова. — Если действительно надвигается туман, разумнее поступить именно так. Роберт на некоторое время задумался. — Самочувствие у меня отличное. А у тебя? — Сколько займет подъем? Четыре часа? — Объединившись с этой парой, мы пойдем значительно быстрее. В этот момент Кейт услышала странный звук — будто кто-то ударил по скале дубинкой. Она оглянулась назад и увидела, что по камням быстро мчится какая-то тень. «Это человек!» — вздрогнув, догадалась Кейт. Тень поначалу скользила, потом начала подпрыгивать с безразличием неодушевленного предмета, а затем, перевалившись через край уступа, полетела вниз, к леднику. Кейт и Роберт одновременно вскочили на ноги и, естественно, ударились друг о друга. Роберт случайно толкнул девушку плечом, и она потеряла равновесие. Ее качнуло вперед, она попыталась схватить мужа за руку, успела выкрикнуть его имя — и рухнула вниз.
Куфштайн, Австрия 