Спроси его кто-нибудь, Джерри Дермотт, положа руку на сердце, готов был поклясться, что за всю свою жизнь никому не сделал зла и смертной участи никак не заслуживал. Но это его не спасло. В Бойсе, штат Айдахо, стояла середина марта. Зима сдавала свои позиции, но делала это неохотно: горные вершины вокруг столицы штата все еще дремали под снежными шапками, а задувающий оттуда ветер был по-прежнему льдистым и пронизывающим, отчего пешеходы на улицах зябко кутались в теплые пальто. Именно такой была погода, когда из здания легислатуры штата на Вест Джефферсон-стрит 700 вышел конгрессмен. Из главного входа в желтоватый Капитолий лестница вела вниз на улицу, где госчиновника уже ждал припаркованный лимузин. Степенно кивнув полицейскому, дежурящему на ступенях у портика, конгрессмен увидел, как Джо — шофер, долгие годы служащий ему верой и правдой, — уже обходит автомобиль, собираясь открыть заднюю дверцу. Не заметил он лишь закутанной фигуры, поднявшейся с тротуарной скамейки и неторопливо пришедшей в движение. Перёд длинного пальто на ней был расстегнут, но полы изнутри удерживались руками. Макушку идущего обтягивала поношенная шапочка, однако в глаза (если бы кто-то посмотрел, а смотреть было некому) бросалось скорее не это, а то, что вместо джинсов или брюк из-под пальто выглядывает что-то вроде сероватого платья. Как позднее установится, арабский дишдаш. Джерри Дермотт уже почти поравнялся с дверцей, когда его окликнули. — Конгрессмен, — произнес мужской голос. Джерри обернулся. Последнее, что он увидел в жизни, это смуглое лицо, смотрящее как будто сквозь него и куда-то вдаль задумчиво-маслянистым взором. Затем пальто опало, обнажив уставленные в конгрессмена стволы короткоствольного дробовика, что висел внизу под одеждой. Позднее полиция установит, что оба ствола одновременно пальнули крупной картечью, а не дробью, которой охотятся на мелкую дичь. Расстояние составляло примерно три метра, и из-за близости разброс из укороченных стволов оказался достаточно велик. Стальные шарики угодили не только в Джерри, но разлетелись по обе стороны, попав в том числе и в шофера, который в растерянности отпрянул. Под пиджаком у него был пистолет, но руки он поднес к раненому лицу и воспользоваться оружием не успел. Все происшедшее видел полицейский на лестнице, который выхватил табельный «кольт» и бросился вниз по ступеням. Нападавший вскинул обе руки вверх и, потрясая дробовиком, что-то пронзительно прокричал. Офицер, не зная, был ли произведен выстрел из второго ствола, сам выстрелил три раза. С семи метров, да еще и с усердной практикой в тире, промахнуться он не мог. В грудь нападавшему ударили три пули, откинув его назад; стукнувшись спиной о лимузин, он отлетел и замертво упал лицом вниз, прямо в желоб водостока. Глазам нечаянных очевидцев, появившихся из-под портика, предстали два поверженных тела, оторопело уставившийся на свои окровавленные руки шофер, а также полицейский в боевой стойке с уставленным вниз пистолетом. Очевидцы метнулись обратно в здание за подмогой. Оба тела доставили в городской морг, а шофера — в больницу, где врачи извлекли ему из лица три увесистых металлических горошины. Конгрессмен был мертв (свыше двух десятков шариков в сердце и легких). Мертв был и его убийца. Последний, распростертый нагишом на каменном столе, опознанию не подлежал: каких-либо документов или бумаг, удостоверяющих личность, при нем не оказалось; если не считать бороды, то на теле, что примечательно, не было даже волос. Однако уже к вечеру его портрет, помещенный в газетах, обернулся двумя звонками. Информаторами оказались декан периферийного колледжа, где обучался этот, как выяснилось, студент родом из Иордании, а также хозяйка дешевого пансиона, узнавшая в нем одного из своих жильцов. Прибывшие с обыском детективы вывезли из его комнаты кипу книг на арабском языке, а также ноутбук. Содержимым последнего занялись в полицейской лаборатории. И вот здесь полиции открылось нечто, с чем она прежде не была знакома. Жесткий диск ноутбука содержал целый ряд каких-то не то лекций, не то проповедей, вещала которые — причем на хорошем английском — некая фигура в маске, пламенно взирающая с экрана. Суть послания была брутально проста. Истинно правоверный должен перековаться из вероотступничества в настоящий ислам. Исполнившись в душе стойкости, он должен истребить в себе слабость и доверчивость, проникнуться идеей джихада и стать через это истинным и верным воином Аллаха. Тогда, изыскав себе для возмездия сколь-либо значимого служителя шайтана, он должен отправить его в ад, а сам принять мученическую смерть шахида, и тогда он вознесется в рай, где вовеки пребудет с Аллахом. Таких проповедей насчитывалось добрых два десятка, все на один манер и с той же развязкой. Материал из полиции поступил в офис ФБР по Айдахо, а оттуда его целиком переслали в Вашингтон, непосредственно в Эдгар-Гувер-Билдинг. В штаб-квартире Бюро материал удивления не вызвал. О Проповеднике там уже были наслышаны. ------------- "Скачайте книгу в нужном формате и читайте дальше"
Спроси его кто-нибудь, Джерри Дермотт, положа руку на сердце, готов был поклясться, что за всю свою жизнь никому не сделал зла и смертной участи никак не заслуживал. Но это его не спасло.
