Джон Ле Карре / Шпион, пришедший с холода. Война в Зазеркалье
21.04.2015, 20:35
Контрольно-пропускной пункт «Чарли»
Американец подал Лимасу еще одну чашку кофе и сказал: – Почему бы вам не отправиться поспать? Мы вам сразу же позвоним, если он появится. Лимас промолчал, продолжая смотреть в окно будки КПП на совершенно пустынную улицу. – Вы же не можете ждать вечно, сэр. Не исключено, что он придет в другой день. Мы условимся с polizei, чтобы они тут же оповестили наше управление, и вы прибудете сюда буквально через двадцать минут. – Нет, – ответил Лимас, – уже почти стемнело. – Но вы не можете ждать бесконечно. Он опаздывает почти на девять часов. – Если вам нужно идти – уходите. Вы проявили себя с самой лучшей стороны, – заверил Лимас. – Я так и доложу Крамеру: вы были мне крайне полезны. – Но сколько еще будете дожидаться вы сами? – Пока он не придет. – Лимас подошел к окошку наблюдателя и встал между двумя неподвижными фигурами полицейских. Их бинокли были направлены в сторону восточного КПП. – Он дожидается полной темноты, – пробормотал Лимас. – Я это знаю точно. – Но утром вы говорили, что он попытается пройти с группой рабочих. Теперь Лимас взъелся на него всерьез: – Послушайте, агенты – это вам не рейсовые самолеты. Они не прибывают по расписанию. Он раскрыт, он в бегах, он испуган. Мундт идет по его следу. И у него будет всего один шанс. Так что предоставим ему самому выбирать время. Более молодой мужчина колебался, желая уйти, но никак не находя подходящего момента. В будке раздался звонок. Они насторожились, но продолжали ждать. Один из полицейских сказал по-немецки: – Черный «опель-рекорд», федеральные регистрационные номера. – Он ничего не видит на таком расстоянии в сумерках, это просто догадки, – шепнул американец и спросил: – Как Мундту все стало известно? – Помолчите, – отозвался Лимас от окна. Полицейский вышел из будки и перебрался в укрытие из мешков с песком, устроенное всего в двух футах от белой демаркационной линии, прорисованной вдоль улицы и похожей на разметку теннисного корта. Второй дождался, пока его товарищ присел на корточки у стереотрубы в укрытии, повесил бинокль на грудь, снял с крючка у двери черную каску и тщательно закрепил ее на голове. Где-то гораздо выше помещения КПП внезапно включились прожектора, светом театральных софитов залившие протянувшуюся перед ними дорогу. Полицейский принялся комментировать происходящее. Но Лимас знал всю процедуру наизусть. – Машина останавливается у первого контрольного пункта. В ней только один человек, женщина. Ее ведут в помещение Фопо для проверки документов. Они некоторое время ждали в молчании. – Что он говорит? – спросил американец. Лимас не ответил. Взяв запасной бинокль, он пристально всматривался в восточногерманский пропускной пункт. – Проверка документов закончена. Получен доступ ко второму этапу. – Мистер Лимас, это ваш человек? – не отставал от него американец. – Я обязан позвонить в управление. – Подождите. – Где сейчас машина? Что происходит? – Декларирование валюты. Таможенный досмотр, – резко ответил Лимас. Он продолжал наблюдать за машиной. Двое офицеров Фопо рядом с дверью водителя. Один разговаривает, второй стоит чуть в стороне и подстраховывает. Третий обходит вокруг автомобиля. Остановился рядом с багажником и тоже подошел к водительнице. Ему нужны ключи. Потом он открыл багажник, заглянул туда, захлопнул, вернул ключи и прошел тридцать ярдов вперед по улице, где точно посередине между двумя КПП стоял на посту единственный восточногерманский охранник – приземистый человек в сапогах и мешковатых брюках. Они завязали между собой разговор, хотя явно чувствовали себя неуютно в ярком свете прожекторов. Небрежными жестами сотрудники Фопо показали, что автомобиль может следовать дальше. Машина доехала до двух полицейских, стоявших посреди улицы, и снова остановилась. Они обошли ее, снова посовещались, но наконец с видимой неохотой разрешили пересечь границу западного сектора. – Но вы ведь ждете мужчину, мистер Лимас? – уточнил американец. – Да, мужчину. Подняв воротник куртки, Лимас вышел наружу под пронизывающий октябрьский ветер. И ему вспомнилось, как когда-то здесь собралась толпа. В будке эта масса изумленных лиц легко забывалась. Люди менялись, но выражение на лицах оставалось прежним. Это напоминало беспомощные группы зевак, которые собираются на месте автомобильных аварий: никто не знает, как это произошло и можно ли трогать тела. Дым и пыль играли в лучах прожекторов, постоянно перемещаясь из одного светового столба в другой. Лимас подошел к машине и спросил: – Где он? – За ним пришли, и ему пришлось бежать. Он взял велосипед. Обо мне они знать не могли. – Куда он направился? – У нас была комната над баром рядом с Бранденбургскими воротами. Он держал там кое-какие свои вещи, деньги, документы. Думаю, он поехал туда. А потом он пересечет границу. – Этой ночью? – Он сказал, что этой ночью. Всех остальных схватили – Пауля, Фирека, Лэндзера, Саломона. У него очень мало времени. Лимас несколько секунд молча смотрел на нее. – Значит, Лэндзера тоже? – Прошлой ночью. Рядом с Лимасом возникла фигура полицейского. – Вам нужно куда-то переместиться, – сказал он. – Инструкцией запрещено создавать препятствия на пути перехода. – Идите к дьяволу, – бросил Лимас, полуобернувшись. Немец заметно напрягся, но тут вмешалась женщина: – Садитесь ко мне. Мы отъедем дальше к углу улицы. Он сел рядом с ней, и они медленно покатили к следующему перекрестку. – Не знал, что у вас есть машина, – сказал он. – Она принадлежит моему мужу, – объяснила она бесстрастно. – Карл ведь не рассказывал вам, что я еще и замужем, не так ли? Лимас молчал. – Мы с мужем работаем в оптической фирме. У нас есть разрешение пересекать границу по служебным делам. Карл назвал вам только мою девичью фамилию. Он вообще не хотел, чтобы я была… как-то связана с вами. Лимас достал из кармана ключ. – Вам нужно будет где-то остановиться, – сказал он просто. – Есть квартира на Альбрехт-Дюрерштрассе. Дом рядом с музеем. Номер 28А. Там найдете все необходимое. Когда он прибудет, я вам позвоню. – Я останусь с вами. – Я здесь не задержусь. Отправляйтесь в квартиру. Я позвоню. Нет никакого смысла ждать. – Но он попытается перейти именно в этом месте. Лимас удивленно посмотрел на нее. – Он вам и это сказал? – Да. У него здесь, на их КПП, есть знакомый из Фопо. Сын хозяина дома, где Карл жил. Он может оказаться полезен. Поэтому Карл и предпочел этот путь. – Он поделился с вами даже этим? – Он мне доверяет. Рассказывал обо всем. – О боже! – Лимас отдал ей ключ, а сам вернулся в будку КПП, подальше от холода. Когда он вошел, немецкие полицейские перешептывались, а один из них – тот, что был выше ростом, – демонстративно повернулся к нему спиной. – Прошу простить меня, – сказал Лимас. – Мне жаль, что нагрубил вам. – Он открыл свой потертый портфель и порылся в содержимом, пока не нашел то, что искал: ополовиненную бутылку виски. Более пожилой из двоих кивнул, взял у него бутылку, разлил виски по кружкам, а сверху дополнил черным кофе. – Куда делся американец? – спросил Лимас. – Кто? – Тот молодой человек из ЦРУ, который был со мной. – Ему пора баиньки, – сказал пожилой, и они дружно рассмеялись. Лимас поставил свою кружку и спросил: – Какие у вас инструкции по поводу стрельбы для защиты человека, пытающегося перейти линию? Перебежать незаконно. Пожилой ответил: – Мы не можем открывать заградительного огня, мистер… – Томас, – подсказал Лимас. – Мистер Томас. Они пожали друг другу руки, и двое полисменов тоже представились. – Мы не имеем права прикрывать перебежчиков огнем. Это все. Нам сказали, что может начаться чуть ли не война, если станем стрелять. – Чепуха, – вмешался более молодой из двоих, на которого уже явно начало действовать выпитое. – Если бы здесь не было союзников, то и стены бы уже не было. – Как и Берлина вообще, – пробормотал его старший товарищ. – Мой человек попытается перейти границу этой ночью, – коротко информировал их Лимас. – Здесь? Прямо через КПП? – Крайне важно перетащить его на эту сторону. За ним охотятся люди Мундта. – Еще остались места, где можно попробовать перелезть стену, – сказал молодой. – Он на это не пойдет. Его оружие – хитрость. У него есть нужные бумаги, если только они еще не просрочены. И он будет на велосипеде. В будке КПП стояла только настольная лампа с зеленым абажуром, но свет уличных прожекторов, подобно искусственной луне, ярко освещал ее внутренности. На улице окончательно сгустилась ночь и воцарилась полная тишина. Они разговаривали так, словно опасались, что их могут подслушать. Лимас подошел к окну и стал ждать, глядя на улицу, протянувшуюся по обе стороны от стены – грязноватого сооружения из каменных блоков с колючей проволокой поверху, подсвеченного пошловатого оттенка желтыми огнями, как театральная декорация ограды концентрационного лагеря. К востоку и западу от стены лежали оставшиеся невосстановленными руины домов Берлина, странный, двухмерный мир развалин, напоминавший о недавней войне. «Проклятая баба!» – подумал Лимас. И Карл – круглый дурак, который лгал о ней. Лгал, когда недоговаривал, как делают они все – агенты в любой стране мира. Ты учишь их обманывать, заметать за собой следы, а потом они начинают обманывать тебя самого. Карл показал ее только однажды после обеда на Штюрштрассе в прошлом году. Как раз тогда он добился большого успеха, и Шеф пожелал встретиться с ним лично. Шефа всегда манил к себе успех. Они поужинали втроем – Лимас, Шеф и Карл. Тот тоже обожал подобные рандеву. Он явился довольный, как мальчишка из воскресной школы, весь прилизанный и сияющий, почтительно сняв перед начальником шляпу и оказывая все положенные знаки уважения. Шеф минут пять тискал его руку в своей, а потом сказал: «Хочу, чтобы вы знали, Карл, как мы вами довольны. Чертовски хорошая работа!» Лимас наблюдал и думал: «Эта похвала будет нам стоить еще пару сотен в год». Когда обед закончился, Шеф снова жал Карлу руку, многозначительно намекая, что, к сожалению, должен их покинуть, чтобы снова рисковать жизнью, но уже в другом месте. После чего отбыл в лимузине, за рулем которого сидел персональный шофер. Карл расхохотался ему вслед, Лимас тоже не удержался от смеха, и вот так, не переставая подшучивать над замашками Шефа, они прикончили бутылку шампанского. После этого они перебрались в бар «Альтер фасс», на чем горячо настаивал Карл, и там-то их и поджидала Эльвира – сорокалетняя блондинка с железным характером. – Это мой самый большой секрет, Алек, – признался Карл, а Лимас пришел в ярость. Чуть позже они крепко повздорили. – Что ей известно? Кто она такая? Как ты с ней познакомился? Но Карл надулся и отмалчивался. Дальше дела пошли еще хуже. Лимас внес изменения в их совместные действия, поменял явки, пароли, а Карлу все это совершенно не понравилось. Он не мог не понимать, почему Лимас это делает, и не скрывал недовольства. – Если ты ей не веришь, то уже все равно слишком поздно, – заявил Карл, а Лимасу оставалось только утереться и закрыть тему. Но с тех пор он стал осторожнее с Карлом, делился с ним лишь самой необходимой информацией, чаще прибегал к всевозможным хитроумным уловкам, которыми владеет любой мастер шпионажа. И вот вам, пожалуйте! Она появляется за рулем своей машины, демонстрируя осведомленность обо всей агентурной сети, о явочной квартире и прочем. Лимасу же ничего не оставалось, как в очередной раз дать себе зарок никогда полностью не доверять ни одному из своих подопечных. Он взял телефон и позвонил в свою квартиру в Западном Берлине. Ответила фрау Марта. – У нас на Дюрерштрассе будут гости, – сказал Лимас. – Мужчина и женщина. – Они женаты? – спросила Марта. – Будем считать, что женаты, – ответил Лимас, на что она разразилась тем смехом, который всегда вселял в него робость. Не успел он положить трубку, как один из полицейских повернулся к нему. – Герр Томас! Скорее сюда! И Лимас вышел из будки к посту наблюдателя. – Там мужчина, герр Томас, – прошептал молодой полисмен. – С велосипедом. Лимас схватился за бинокль. ------------- "Скачайте книгу в нужном формате и читайте дальше"
Контрольно-пропускной пункт «Чарли»
