Мне снятся кошмары. Мне снятся фигура, движущаяся сквозь лес, дети, летящие по Его дорожке, молодая женщина, плачущая оттого, что Он пришел. Мне снятся снег и лед, голые ветви и лунные тени. Мне снятся танцоры, парящие в воздухе, ступающие легко, как смерть, и моя собственная боль — всего лишь слабое эхо их страданий, пока я бегу. Моя кровь темнеет на снегу, и грани мира серебрятся лунным светом. Я бегу в темноту, а Он ждет. Мне снятся черное и белое, и мне снится Он. Мне снится Калеб, которого не существует, и мне становится страшно.
* * *
Машина стояла внизу: лобовое стекло обращено к морю, фары выключены, ключ в замке зажигания, чтобы поддерживать тепло. Снег в этом южном районе пока еще не выпал, но на земле была изморозь. Неподалеку шумели волны, накатываясь на пляж «Сказочный» — единственный звук, нарушавший тишину этой зимней ночи. Вот взметнувшийся вал разбился о берег, и омар вылетел из воды далеко на песок. Четыре лодки, накрытые брезентом, покоились позади лодочного сарая из красного дерева, а катамаран был закреплен на закрытой аппарели. Остальное пространство для парковки пустовало. Дверь открылась, и Честер Нэш быстро забрался в машину. Зубы у него стучали, хотя длинное коричневое пальто закрывало его с ног до головы. Честер был маленький и жилистый, с длинными темными волосами и полоской усов над верхней губой, которые свисали вдоль уголков его рта. Сам он считал, что усы делали его более солидным. Всем остальным казалось, что они, напротив, придавали ему какой-то трагический вид, именно поэтому к нему прилипло прозвище «Приветливый» Честер. Если и существовало на свете что-то, что сводило Честера Нэша с ума, так это люди, которые дали ему такое прозвище. Однажды он даже засунул пистолет в рот Поли Блока из-за того, что тот назвал Нэша «Приветливым» Честером. Поли Блок набил оскомину, произнося это прозвище, хотя, как он объяснил Приветливому Честеру, пока тот хлопал Поли по голове своими огромными ручищами, ему была понятна причина, по которой Честер делал это. Однако пониманием причин все не исчерпывается. — Надеюсь, ты помыл руки, — спросил Поли Блок, который сидел на месте водителя, вероятно, задаваясь вопросом, почему Честер не мог отлить раньше, как всякий нормальный человек, вместо того, чтобы мочиться за деревом в зарослях недалеко от берега, выпуская при этом все тепло из машины. — Слушай-ка, а ведь холодно, — произнес Честер. — Это самое холодное место из всех, в которых я когда-либо бывал за свою жизнь. Я до костей продрог. Будь еще немного похолоднее, я бы писал ледяными кубиками. Поли Блок глубоко затянулся и стал наблюдать за тем, как конец сигареты превращается из красного в пепельно-серый. У Поли было подходящее имя. В свои шестьдесят три он весил килограммов сто пятьдесят. Салон машины казался тесным просто потому, что в ней сидел Поли. Он мог бы заставить и стадион для гигантов выглядеть тесным, появившись на нем. Честер взглянул на приборную доску: зеленые цифры часов таинственно светились в темноте. — Они задерживаются. — Они будут здесь, — откликнулся Поли. — Они здесь будут. Он продолжал курить, глядя на море. Со стороны Поли вовсе не выглядел таким уж задумчивым. Сквозь стекло ничего нельзя было разглядеть, кроме сплошной черноты вблизи и огней старого пляжа в некотором отдалении. Честер Нэш начал играть в «Гейм Бой». Снаружи дул ветер, и волны ритмично бились о берег, и голос прибоя возносился над холодной землей, откуда за ним наблюдали.
* * *
— ...Объект два в автомобиле... Черт, холодно! — специальный агент ФБР Дейл Натли неосознанно повторил слова, недавно произнесенные Честером Нэшем. Параболический микрофон находился позади Натли, располагаясь у небольшой щели в стене лодочного сарая. Рядом с микрофоном бесшумно работал диктофон; камера с высокой светочувствительностью давала возможность непрерывно наблюдать за машиной. На Натли были надеты две пары носков, подштанники, майка, хлопковая рубашка, шерстяной свитер, жакет, теплые перчатки и шапка с двумя маленькими ушками, прикрывавшими прослушивающее устройство и согревавшими его собственные уши. Специальный агент Роб Бриско, который сидел позади Натли на высоком табурете, считал, что эта шапка делает Дейла похожим на пастуха лам. В любом случае он выглядел как клоун — в своей шапке с этими чертовыми ушками. Но, если еще немного похолодает, думал Бриско, он готов будет убить Натли, чтобы завладеть его теплой шапкой. Лодочный сарай располагался правее парковки, что позволяло федералам ясно видеть машину на стоянке. Позади сарая узкая малозаметная тропинка вела прямо к пляжу, заканчиваясь у одного из частных домиков. Идущая от парковки дорога пересекалась еще с одной, ведущей непосредственно на холм, на север, а затем на юго-восток. Окна лодочного сарая были занавешены еще два часа назад из соображений конспирации. Оба агента уже испытали некоторые опасения, когда Честер Нэш подошел очень близко к окну и стал проверять замки на дверях. Но, ничего не заподозрив, он быстро вернулся к машине. К сожалению, в лодочном сарае отсутствовали батареи, или, по крайней мере, ни одна из них не работала, а у ФБР не было такого снаряжения, которое согрело бы двух агентов. В результате Натли и Бриско замерзли невероятно. Голые стены лодочного сарая обледенели. — Сколько мы уже здесь сидим? — спросил Натли. — Два часа, — ответил Бриско. — Тебе холодно? — Что за дурацкий вопрос? Я уже инеем покрылся. Конечно, я чертовски замерз. — Почему же ты не принес шапку? — спросил Натли. — Знаешь ведь, мы теряем большую часть тепла через голову. Следовало бы взять с собой шапку. Именно поэтому тебе теперь и холодно. Следовало взять шапку. — Знаешь что, Натли? — Что? — Я ненавижу тебя. Позади них мягко крутились бобины записывающего устройства, запечатлевавшего разговор двух агентов. Все должно записываться — таково было условие этой операции: все! Даже если при этом фиксировалась ненависть Бриско по отношению к Натли из-за наличия у последнего теплой шапки.
* * *
Охранник Оливер Джадд услышал ее прежде, чем смог увидеть: тяжелые, шаркающие шаги по покрытому ковром полу; она тихонько разговаривала сама с собой на ходу. Он с глубоким сожалением встал со своего места в комнатенке охраны и двинулся прочь от телевизора и обогревателя, который согревал ему ноги. За окном царила таинственная тишина, предвещавшая дальнейшие снегопады. Ветра не было, но погода стояла отвратительная. Совсем скоро дела пойдут еще хуже — в декабре так всегда бывало, — но здесь, на дальнем севере, хуже становилось гораздо быстрее, чем где бы то ни было. Иногда жизнь на северной Мэне становилась сущим кошмаром. Охранник быстро направился к ней: — Эй, леди! Леди! Что вы здесь делаете? Вам надлежит быть в постели. Вы же можете встретить свою смерть. Пожилую женщину, видимо, задели его последние слова, и она впервые взглянула на Джадда. Она была маленькой и тощей, но держалась так невероятно прямо, что это придавало ей необычайную внушительность, особенно по сравнению с остальными обитателями дома для престарелых «Санта-Марта». Джадду показалось, что она не так стара, как другие жители дома, которые выглядели такими древними, что в прошлом могли бы стрелять сигареты у участников Первой мировой войны. Этой женщине, однако, было, самое большее, около шестидесяти. Джадд отметил для себя, что если она и не была старой, то, определенно, производила впечатление сумасшедшей, совершенно безумной. Ее длинные распущенные волосы серебристо-серого цвета свисали до самой талии. Ярко-голубые глаза смотрели прямо сквозь Джадда куда-то в пространство. На ней были коричневые высокие ботинки, ночная пижама, красный шарф и длинное голубое пальто, которое она застегивала на ходу. — Я ухожу, — заявила она. Выговорила это спокойно, с абсолютной уверенностью, как будто бы не было ничего необычного в том, что шестидесятилетняя женщина собирается покинуть дом для престарелых на севере, у Мэна . Уйти вот так, в одной ночной рубашке под дешевым пальто, в ночь, когда синоптики обещали много снега, температуру минус шесть и ледяная корка уже покрыла землю. Джадд никак не мог понять, как ей удалось проскользнуть мимо сестер и даже добраться до дверей здания. Некоторые из этих бабулек обладали лисьей хитростью, полагал Джадд. Только повернись к ним спиной, и они ускользнут, направившись в сторону ближних холмов или к своим прежним любовникам, которые умерли тридцать лет назад. — Разве вы не знаете, что вам нельзя уходить? — вслух произнес Джадд. — Вам следует вернуться в постель. Я сейчас схожу за медсестрой, а вы оставайтесь на месте. Мы найдем того, кто сможет позаботиться о вас. Пожилая женщина перестала застегивать свое пальто и снова пристально посмотрела на Оливера Джадда. Именно тогда Джадд впервые осознал, что она была чем-то сильно напугана: на самом деле она смертельно опасалась за свою жизнь. Он не мог сказать, откуда узнал это, просто какое-то примитивное чувство передалось ему, когда она приблизилась вплотную. Ее глаза сделались огромными, взгляд — умоляющим, а руки, более не занятые пуговицами, мелко дрожали. Она была так напугана, что Джадду самому стало не по себе. Затем женщина заговорила. — Он идет, — сказала она. — Кто идет? — опешил Джадд. — Калеб. Калеб Кайл идет. Взгляд старой женщины был почти гипнотическим, ее голос вибрировал от ужаса. Джадд покачал головой и взял женщину за руку. — Ладно, — сказал он, усаживая ее в виниловое кресло в коридоре. — Вы посидите здесь, а я пока схожу за медсестрой. Кто это — Калеб Кайл? Имя показалось знакомым, но Джадд все равно ничего не мог понять. Он уже набирал номер сестринской, когда внезапно услышал неясный шорох у себя за спиной. Обернувшись, он увидел прямо перед собой все ту же пожилую женщину: ее глаза как бы смотрели в одну точку, губы были плотно сжаты. Она занесла обе руки над его головой, и Джадд успел понять, что она держала в руках; он поднял лицо как раз в тот момент, когда тяжелая ваза обрушилась на него. Затем наступила всепоглощающая темнота.
* * *
— Я не могу увидеть, что там, черт возьми, — произнес Приветливый Честер. Окна машины были плотно закрыты, что вызывало у него приступ клаустрофобии; массивный торс Поли Блока ничуть не облегчал положения Честера, о чем тот только что поведал своему компаньону. Поли потянулся к противоположной двери через Честера и вытер боковое стекло машины своим рукавом. — Тихо, — сказал он. — Они едут. Натли и Бриско тоже увидели свет фар, прошло несколько минут с тех пор, как радио Бриско снова ожило, чтобы проинформировать агентов о том, что машина уже двигается по дороге, направляясь к пляжу «Сказочный». — Ты думаешь, это они? — спросил Натли. — Может быть, — ответил Бриско, смахивая ледяные корочки со своего жакета, пока «форд-таурус» ехал по дороге, приближаясь к нужной машине; агенты слышали, как Поли Блок спрашивал Приветливого Честера, готов ли тот ко всему. В ответ раздался только металлический скрежет. Бриско не был уверен, но ему показалось, что это заскрежетали пряжки ремней безопасности. ------------------------------------------------------------
"Скачайте
всю книгу в
нужном формате и читайте дальше"
Мне снятся кошмары. 
