Снег шел весь день. Когда спустилась тьма, плотная и внезапная, он стоял у окна, глядя вниз на крошечные фигурки в Сентрал-парке. Под каждым фонарем на снегу образовался безупречный круг света. Любители покататься на коньках скользили по замерзшему озеру — он видел лишь их неясные силуэты. Машины лениво двигались по темным дорогам. Слева и справа вздымались небоскребы деловой части Манхэттена. Но между ним и парком не было ничего, за исключением низких зданий с садиками и черными громадами какого-то оборудования на крышах. Кое-где виднелись островерхие шпили. Он любил этот вид и неизменно поражался тому, что открывающаяся отсюда картина многим казалась необычной. Так, например, мастер, устанавливавший одну из офисных машин, признался, что никогда прежде ему не доводилось видеть Нью-Йорк таким. Печально, что в городе нет достаточного числа таких мраморных башен, чтобы любой желающий мог позволить себе полюбоваться городом с высоты. «Следует взять это себе на заметку, — подумал он. — Необходимо построить целую серию башен, которые будут служить только одной цели: они станут местом отдыха и развлечений для многих и многих людей. Я использую для этого свой любимый мрамор, ведь он поистине великолепен». Быть может, идею удастся воплотить в жизнь уже в этом году. Да, весьма вероятно. А еще библиотеки… Их должно быть еще больше. А это означает, что придется совершить несколько путешествий. Но он исполнит все это, да, и очень скоро. В конце концов, труды по созданию парков почти завершены, а в семи городах уже открыты маленькие школы. В двадцати различных местах заработали карусели. Правда, животные были сделаны из искусственных материалов, но все они являли собой точные и безупречные копии вырезанных вручную знаменитых европейских шедевров. Люди были в восторге от каруселей… Но теперь настало время для воплощения в жизнь множества новых планов. Зима застала его погруженным в мечты… В прошлом столетии он воплотил в жизнь добрую сотню подобных идей. Этот год тоже не стал исключением и принес новые обнадеживающие победы и достижения. Внутри этого здания появилась старинная карусель. Именно ее подлинные фигуры — лошади, львы и другие животные — были взяты за образец в процессе изготовления искусственных копий. Музей классических марок автомобилей разместился на одном из уровней цокольного этажа Публика съезжалась отовсюду, чтобы увидеть скромный «форд-Т», роскошный «Штутц-Бэркат» или сверкающий гоночный MGTD со спицами в колесах. И, разумеется, музей кукол, устроенный в демонстрационных помещениях компании — больших, ярко освещенных комнатах, расположенных на двух этажах над холлом. Здесь были выставлены экземпляры, собранные им во всех странах мира. Кроме того, существовал еще и частный музей, открытый для доступа лишь изредка, — коллекция самых любимых и дорогих его сердцу кукол, которым он уделял особое внимание. Время от времени он проскальзывал вниз, чтобы побродить в толпе и понаблюдать за людьми. Взоры посетителей неизменно обращались в его сторону, но не потому, что его узнавали. Существо семи футов ростом не могло избежать людского внимания. Так было всегда. Однако за последние двести лет произошло воистину забавное изменение: люди стали выше! И теперь — о чудо! — он не столь резко выделялся в толпе. Разумеется, люди по-прежнему оглядываются на него, но уже не столь испуганно, как в былые времена А иногда на выставку приходят мужчины, чей рост даже превышает его собственный. Разумеется, слуги не упускают случая сообщить ему о таком посетителе, хотя и считают его требование непременно докладывать о подобных визитах не более чем весьма странной и забавной причудой. Что ж, он не против. Ему нравится наблюдать, как люди улыбаются или смеются. — Мистер Эш, там, внизу, появился еще один высокий. Пятая камера Быстро взглянув на мерцающие экраны мониторов, он без труда нашел на одном из них того, о ком шла речь. Всего лишь человек. Обычно он сразу же распознавал их. Но иногда, чрезвычайно редко, полной уверенности не было. Тогда он спускался в бесшумном скоростном лифте и достаточно долго кружил вблизи неизвестного существа, дабы по целому ряду признаков в который уже раз удостовериться, что перед ним всего лишь человек. Были у него и другие мечты: небольшие здания, предназначенные для детских игр, построенные исключительно из пластика — материала нынешней космической эры, яркие, нарядные, замысловато украшенные. Ему виделись миниатюрные церкви, соборы, замки, дворцы — предпочтительно копии реальных шедевров архитектуры. Все эти сооружения должны быть возведены в самые кратчайшие сроки и с «эффективным применением выделенных средств», как выразился бы совет директоров. Они будут различаться своими размерами: от кукольных домиков до «настоящих» зданий, в которые дети смогут входить сами. А изготовленные из древесных смол лошадки для каруселей будут доступны по цене практически всем желающим — вне зависимости от их доходов. Сотни их можно подарить школам, больницам и другим подобным учреждениям. А еще его мучило неуемное желание обеспечить всех без исключения бедных детей небьющимися, легко моющимися и при этом действительно красивыми куклами. Над этой идеей, давно ставшей навязчивой, он работал с самого начала нового столетия. Куклы, создаваемые им в последние пять лет, неуклонно дешевели. Изготовленные из новых искусственных материалов, они становились все долговечнее и привлекательнее по сравнению с теми, что производились раньше. Но все же пока оставались слишком дорогими для бедняков. В этом году надо было бы попытаться предпринять нечто совершенно иное… На его кульмане уже имелись предварительные наброски и пара весьма перспективных готовых эскизов. Возможно… При мысли о том, что на разработку этих проектов понадобятся сотни лет, он почувствовал успокаивающее тепло. Когда-то очень давно, в древние времена, как их называют, он мечтал о монументах. Об огромных кругах камней, которые были бы видны всем издалека, о танцах гигантов в высокой траве на равнине. Даже строительство скромных по размерам башен увлекло его на десятки лет, а тиснение и оформление прекрасных книг доставляло наслаждение в течение целых столетий. Но теперь в игрушках современного мира — куклах, крошечных воплощениях людей, совершенно не похожих на настоящих, ибо они все-таки были и оставались куклами, — он нашел для себя необычную, увлекательную и всепоглощающую идею. Монументы предназначены для тех, кто готов странствовать по миру ради возможности увидеть их. А усовершенствованные и произведенные им куклы и игрушки можно найти в любой стране на земном шаре. Благодаря различным машинам и станкам все новые и новые виды великолепных вещей становились доступными для людей разных национальностей — богатых, обедневших, жаждущих поддержки и утешения и нуждавшихся в убежище, и даже для тех, кто был обречен провести остаток дней в специальных санаториях и психиатрических лечебницах без надежды когда-либо покинуть их стены. Компания стала для него спасением: даже самые невообразимые проекты и наиболее дерзкие замыслы находили здесь воплощение. Откровенно говоря, он никак не мог понять, почему другие производители игрушек вводили так мало новшеств; почему так скучны, неинтересны куколки, использующиеся как формы для нарезания печенья, которыми уставлены полки торговых центров; почему модернизация и удешевление технологических процессов не сопровождается появлением оригинальных, созданных с фантазией товаров. В отличие от не умеющих дарить радость коллег он после каждого своего триумфа шел на еще больший риск. Ему не доставляло удовольствия вытеснять соперников с рынка. Нет, суть конкуренции он до сих пор мог постичь исключительно разумом, ибо в глубине души твердо верил, что число потенциальных покупателей в современном мире не ограничено, а потому для любого желающего что-либо продать всегда найдется место. А внутри этих стен, внутри устремленной ввысь, словно парящей над землей башни из стали и стекла он, восхищенный собственными успехами, приходил в состояние полного блаженства, испытывал невероятный восторг, которым, однако, не мог поделиться ни с кем. Ни с кем… Кроме кукол. Только они, заполнившие стеклянные полки вдоль стен из цветного мрамора, стоящие на консолях по углам, собранные группами на широкой поверхности деревянного письменного стола, были готовы в любой момент выслушать его признания. И прежде всего Бру — принцесса, французская красавица, бессмертная свидетельница его поражений и побед. Не проходило и дня, чтобы он не спустился на второй этаж здания — к своей изготовленной из бисквита любимице трех футов высотой, с безукоризненными формами, с идеальными локонами из мохера и великолепно нарисованным личиком. Ее торс и деревянные ножки остались столь же совершенными, как и сто лет тому назад, когда французская компания представила ее на Парижском рынке. Своим обаянием Бру — шедевр искусства и одновременно великолепный образец массового производства — приводила в восторг сотни детей. Даже ее фабричная одежда из шелка неизменно вызывала восторг. И это не только его собственное мнение: Бру восхищались все. Бывали времена, когда, странствуя по миру, он не расставался с куклой и зачастую извлекал ее из футляра только лишь для того, чтобы высказать свои мысли, чувства, сокровенные мечты. Одиноко сидя ночью в какой-нибудь жалкой, неуютной комнатушке, он вдруг улавливал вспышки света в прекрасных, вечно бодрствующих глазах Бру. А теперь она поселилась в стеклянном доме, и тысячи людей могут любоваться ею постоянно, и все другие старинные куклы мастера Бру теперь столпились вокруг нее. Иногда ему хотелось взять Бру из витрины, проскользнуть наверх и поставить ее на полку в спальне. Кто бы обратил на это внимание? Кто вообще осмелился бы проронить хоть слово? «Богатство окружает блаженным молчанием, — размышлял он. — Люди думают, прежде чем заговорить, ибо чувствуют, что следует вести себя именно так». При желании он мог бы побеседовать с Бру — там, в спальне. В музее такой возможности не было — их разделяло стекло витрины, за которым она, смиренное вдохновение его империи, терпеливо ожидала своего часа. Разумеется, рост его компании — смелого, рискованного предприятия, как о ней часто говорилось в прессе, — был предопределен трехсотлетним развитием инженерной мысли и промышленности. Что бы случилось, если бы его компанию разрушила война? Ее гибель стала бы для него страшной катастрофой. Куклы и игрушки подарили ему такое счастье, что он не мог даже представить себе дальнейшую жизнь без них. Пусть весь мир рухнет и обратится в прах, он и тогда не прекратит вырезать маленькие фигурки из дерева, склеивать их и раскрашивать своими руками. Иногда он воображал себя в таком мире, одиноко бродящего среди руин. Он видел Нью-Йорк, каким его показывали в фантастических фильмах: мертвый и безмолвный город, заваленный обломками разрушенных зданий и колонн, засыпанный осколками стекла. Но и в этих условиях он представлял себя сидящим на фрагменте какой-то разбитой каменной лестницы, создающим куклу из палочек, связанных полосками ткани, причем эти полоски он с невозмутимым видом аккуратно вырезал из шелкового платья мертвой женщины. Кто мог представить, что подобные мысли овладеют его воображением? Кому могло прийти в голову, что сто лет тому назад, блуждая по зимним улицам Парижа он остановится перед витриной магазина, встретится взглядом со стеклянными глазами Бру и страстно влюбится в нее? Конечно, его род был навсегда прославлен приверженностью к игре, иллюзиям и наслаждениям. Возможно, все случившее не столь уж удивительно. Ему — едва ли не единственному уцелевшему представителю своего племени — пришлось заниматься его историей, и ситуация оказалась каверзной, особенно для человека, никогда не интересовавшегося ни медицинской психологией, ни ее терминологией, для человека, отличавшегося хорошей памятью, но абсолютно далекого от увлечения чем-либо сверхъестественным, человека, чье ощущение прошлого зачастую оказывалось наивным и едва ли не по-детски упрощенным и преднамеренно сводилось к погружению в настоящее и всепоглощающему страху перед такими понятиями, как тысячелетия, эры и геологические периоды. События, происходившие в течение огромных отрезков времени, называемых большими историческими пластами, свидетелем и участником которых ему довелось оказаться, в конце концов с готовностью забывались в процессе осуществления смелых и рискованных идей, чему немало способствовали его немногочисленные, но специфические таланты. --------------------- "Скачайте книгу в нужном формате и читайте дальше"
Снег шел весь день. Когда спустилась тьма, плотная и внезапная, он стоял у окна, глядя вниз на крошечные фигурки в Сентрал-парке. Под каждым фонарем на снегу образовался безупречный круг света. Любители покататься на коньках скользили по замерзшему озеру — он видел лишь их неясные силуэты. Машины лениво двигались по темным дорогам.
