В лучших произведениях художника словно возрождается та естественная элегантность в трактовке модели, которая была утрачена портретным искусством после Томаса Лоренса. В таких работах живописец близок образам, созданным известным американским романистом, тонким психологом и знатоком женской души Генри Джеймсом, которого он очень высоко ценил. Во многих изображениях Сарджента сквозь внешний лоск читается та трезвая, несколько отстраненная, порой с оттенком сарказма характеристика персонажа, которая выдает в нем мастера, принадлежащего американской школе искусства. Это особенно сильно ощущается в мужских портретах: например, хищный жест руки, сочетающийся с выражением несколько тупой самовлюбленности в Портрете сэра Френка Суэттнема (1904, Лондон, Нац. портретная галерея) или сардоническая улыбка в Портрете Ашера Вертхеймера (1889, Лондон, галерея Тейт). Особенно глубоко мастер понимал характеры людей, принадлежавших к интеллектуальной элите своего времени. В Портрете Роберта Льюиса Стивенсона (1884—1887, Цинциннати, Музей Тафта) за язвительной усмешкой писателя ощущается острота ума и вместе с тем внутренняя душевная неустроенность. Художник нарочито подчеркивает худобу не вписывающегося в кресло тела, выделяя в фигуре острые углы, образующие ломаную линию контура. Во всем облике подчеркивается тонкая нервная организация модели. Привлекательны созданные Сарджентом детские изображения. Картина Китайские фонарики (1887, Лондон, галерея Тейт) сочетает трогательную непосредственность, с которой написаны играющие дети, и откровенную декоративность композиции. По своему характеру она близка позднему прерафаэлитизму, в котором уже формировались черты стиля модерн. Художник строит неглубокое, замкнутое пространство. Он избирает высокую точку зрения и заполняет фон большими, почти неправдоподобными белыми цветами. Здесь ощущается знакомство с опытом ковроткачества У. Морриса и Э. Берн-Джонса.
На основе археологических и исторических материалов, обобщенных в
книге, реконструирована культура, религиозные представления, быт
древних скифов. Приведена наиболее точная хронология важнейших фаз
развития племенных групп, входивших в состав скифского государства.
Показана яркая панорама жизни свободолюбивых скифских племен, чей
духовный опыт повлиял на искусство России, Германии и Скандинавии
Увлекательный экскурс в древнейшую историю загадочных скифов, которые
появились неизвестно откуда и канули неизвестно куда, но успели стать
своеобразной связующей между Древним миром и славянской Русью. В
изогнутой полумесяцем степи, от границ Китая до берегов Дуная, в VII
веке нашей эры прочно обосновался народ необыкновенной духовной
организации, создавший весьма своеобразный стиль жизни, черты которого
прослеживаются в культурах разных народов Европы Автор, на основе
археологических отчетов о раскопках знаменитых курганов и материалов
исторических исследований, дает наиболее точную хронологию важнейших
фаз развития племенных групп, входивших в состав скифского государства,
исследует религиозные представления, быт древних скифов. В книге также
приводятся различные версии их происхождения, карты миграций и стоянок
древних племен.
