Эта книга подготовлена на основе статей и интервью Анатолия Дмитриевича
Папанова. Подготовить ее было не совсем просто, и вовсе не по причине
скудости материала. Напротив, артист дал множество интервью, часто не
считаясь с собственной занятостью и усталостью. Такая безотказность
продиктована была уважением к чужому времени и чужой работе. Потому что
свою профессию Папанов уважал бесконечно. Сложность в другом: во всем
том, о чем рассказывал сам Анатолий Дмитриевич, почти отсутствует то,
что составляет основу большинства мемуаров и воспоминаний — личное…
Скрывать ему было нечего — Папанов прожил достойную, честную жизнь. Но
сам он в одном из интервью сказал, что артист вне сцены или экрана не
должен быть прочитанной книгой для зрителя, а уж выставлять напоказ свою
личную жизнь и вовсе не годится. Что ж, будем считаться с его позицией —
она заслуживает уважения. Стеснительный и деликатный, Папанов не
терпел, когда к нему лезли в душу, и отгораживался от этого. Всерьез же и
много, подробно, увлеченно он говорил об одном — о профессии. ----------------
Эта книга подготовлена на основе статей и интервью Анатолия Дмитриевича
Папанова. Подготовить ее было не совсем просто, и вовсе не по причине
скудости материала. Напротив, артист дал множество интервью, часто не
считаясь с собственной занятостью и усталостью. Такая безотказность
продиктована была уважением к чужому времени и чужой работе. Потому что
свою профессию Папанов уважал бесконечно. Сложность в другом: во всем
том, о чем рассказывал сам Анатолий Дмитриевич, почти отсутствует то,
что составляет основу большинства мемуаров и воспоминаний — личное…
Скрывать ему было нечего — Папанов прожил достойную, честную жизнь. Но
сам он в одном из интервью сказал, что артист вне сцены или экрана не
должен быть прочитанной книгой для зрителя, а уж выставлять напоказ свою
личную жизнь и вовсе не годится. Что ж, будем считаться с его позицией —
она заслуживает уважения. Стеснительный и деликатный, Папанов не
терпел, когда к нему лезли в душу, и отгораживался от этого. Всерьез же и
много, подробно, увлеченно он говорил об одном — о профессии.
