Я
старался не врать ни в одном факте, ни в факте жизни, ни в факте
творчества, ну а трактовка… да что ж трактовка? Филология — такая
странная вещь, что любое высказанное в ней положение может быть заменено
на противоположное с той же мерой надежности и достоверности. Как для
кого, а для меня лично она убедительна лишь в той степени, в какой сама
является литературой. Я ничего не абсолютизирую и заранее
приветствую всех оппонентов и не глядя принимаю любые доводы. Но хотел
бы отвести лишь одно обвинение, уже прозвучавшее в зарубежной критике:
обвинение в ненависти к Маяковскому. Я думаю, каждый, кто прочел
книгу внимательно, убедился, что именно этого нет и в помине; что
жесткость и даже порой жестокость автора к своему герою вовсе не
означает ненависти к нему. Разве жесткими и суровыми мы бываем лишь с
теми, кого ненавидим? Я, конечно, не стану всерьез утверждать, что
«любовь» — единственно верное слово, которое исчерпывающе описывает мое
отношение к Маяковскому. Но если перечислить по мере важности все
оттенки того непростого чувства, какое испытывает автор к герою, то и
это слово займет свое место и даже, может быть, не последнее.
